Однако Александра не сильно расстраивало отсутствие официального признания внедрения его изобретений, он был рад и тому, что может наблюдать, как работают его идеи на практике.
Вот, что его действительно раздражало, так это глухой, совершенно безоговорочный отказ от использования его медицинских изобретений. Казалось бы, что может мешать взять готовую, подробно описанную в авторском свидетельстве идею и применить ее для избавления от страданий, а то и спасения жизней громадного количества людей? Но раз за разом после регистрации очередного изобретения ничего не происходило, казалось, что представители медицинской науки просто умышленно не желают замечать изобретений Александра. Александр для них был дилетантом, а значит никем и звать, которого никак. А еще раздражителем и возмутителем спокойствия. Ведь получалось, что признанные профессионалы не могли предложить путей решения проблем, а человек совсем из другой сферы деятельности мог.
Так, как действовал Александр, действовать было не принято и вообще считалось дурным тоном. Поэтому ничего удивительного не было в том, что на все свои многочисленные обращения в научно-исследовательские медицинские организации он либо вообще не получал никакого ответа либо получал вежливую отписку типа: "Благодарим за предоставленную информацию… и она обязательно будет внимательно изучена…" и все, за этим больше ничего не следовало. Более того, регистрация им нескольких изобретений даже привела к замедлению развития некоторых направлений в медицине, так как были прекращены исследования по схожим с его изобретениями темам. Причем выглядело все это, как осознанные преднамеренные действия, совершенные исключительно для того, чтобы не использовать изобретений Александра. В этих нескольких особых случаях вся проблема заключалась в бессмысленности проведения дальнейших исследований без использования идей Александра.
В отказе от использования изобретений Александра фактически были заложены многочисленные проблемы в будущем. Дело было в том, что чиновники патентного ведомства чисто по формальным признакам не могли отказать ему в выдаче авторского свидетельства СССР, но могли отказать в патентовании его изобретений за рубежом. И, конечно, его изобретения в зарубежных странах никогда не патентовались, а это фактически позволяло любому человеку за пределами территории СССР получить на свое имя патент на изобретения Александра.
Большинство зарегистрированных Александром медицинских изобретений все же начали использовать. Правда, ждать этого пришлось двадцать — тридцать лет. Причем внедрение с начало происходило в других странах, а на родину Александра они попадали лишь лет через пять уже в качестве чисто иностранных изобретений.