В итоге Дункан поклялся больше никогда не жениться. После того как он трижды произнес клятву верности, пытаясь обеспечить безопасность своего клана, и пострадал от последствий, ему следовало хорошенько подумать, прежде чем вновь отважиться на такой шаг, даже в угоду дяде короля.
И вот поди ж ты! Не успела могила Элеоноры зарасти травой, а его плечо зажить, как прибыл указ Олбани, скрепленный королевской печатью.
Дункан взглянул на свою мокрую невесту: вокруг глаз темные круги, на щеках черные полосы и кровь, на широком лбу синяк размером с гусиное яйцо. Неудивительно, что бедняжка упала в обморок.
– Я отнесу ее в спальню, а ты распорядись насчет еды, – обратился он к своему другу.
– Может, лучше мне ее отнести? – предложил Ангус.
– Нет. Она теперь моя и будет моею всегда, и в радости, и в горе.
* * *
Открыв глаза, Бет увидела знакомые столбики кровати и не менее знакомый потолок. Итак, она снова в своей постели, в спальне замка Блэкстоун. Бет с облегчением вздохнула. Слава Богу! Это был всего лишь сон.
Она потянулась и чуть не закричала от боли. Боже правый, что случилось с ее ногами и спиной?
Ах да, она же попала в шторм. Бет вспомнила, как изо всех сил пыталась вскарабкаться в идущую ко дну лодку, – вот тогда-то она, должно быть, растянула мышцы.
Осторожно перевернувшись на бок, Бет увидела, что ее чистые, сверкающие окна, закрывают шторы. Нахмурившись, она вновь обвела взглядом комнату. О Господи! Ни гобеленов, ни зеркала в позолоченной раме, ни железной подставки для дров в камине – ничего. Все куда-то подевалось.
Заметив, что ее дорогая косметика также исчезла с туалетного столика, пока она спала, Бет вскочила с кровати… И тут же комната поплыла у нее перед глазами, так что она едва успела ухватиться за столбик кровати. В ее памяти стали смутно возникать предметы и образы: она лежит в каком-то ящике вместе с двумя женскими телами, потом Дункан хватает ее за руку, а поодаль – несколько истекающих кровью истерзанных мужчин; потом священник…
Должно быть, ей все еще снится кошмарный сон. Силясь проснуться, Бет несколько раз глубоко вздохнула и ущипнула себя за запястье. Ей стало больно, однако ничего не изменилось.
– Успокойся, Бет. Это всего лишь сон. Дурной сон, и ничего более. Умойся, и ты проснешься.
Чувствуя, что у нее раскалывается голова, а сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди, она вошла в ванную комнату и поспешно зажала рот рукой, чтобы не закричать от ужаса.
На том месте, где обычно стояла ванна, висели какие-то странные платья с длинными рукавами. Там, где находилась раковина, теперь большой комод. На месте унитаза вообще ничего не было.