— Томми! Ты дома? Эй… есть кто-нибудь?
Она медленно вошла, каждый ее шаг эхом отскакивал от паркетного пола и, исколесив все углы, затихал где-то в глубине дома. Казалось, на всем здесь лежит печать проклятия. Кэрол знала почти наверняка, что сюда никогда не вернутся люди, которые здесь жили: не только Джилл… но и Томми.
Кэрол затрепетала от страха, будто что-то мерзкое и ужасное тихонько подкралось сзади и коснулось ее плеча. Повинуясь бессознательному импульсу, она, тихо и осторожно ступая, поднималась по лестнице наверх. Только теперь Кэрол поняла, зачем она здесь! Да, ей нужна правда, и она чувствует, что за этими стенами кроется разгадка. Именно здесь, в своем доме, человек сбрасывает маску, становится самим собой, потому что уверен — надежный панцирь его убежища укроет его от посторонних взоров. И если ее брат, ну, пусть не брат, но человек одной с нею крови, и есть тот кровожадный монстр, которого ищут, то она сейчас обнаружит, быть может, даже просто поймет по каким-то едва различимым признакам его подлинную сущность.
Кэрол переходила из комнаты в комнату, открывала шкафы, выдвигала ящики…
Ничего подозрительного или необычного! В шкафах — вещи Томми и Джилл, на туалетных столиках — фотографии супружеской четы.
Кэрол переходила из комнаты в комнату… В одних стояла мебель, в других было пусто. Спальни для детей, которых никогда не будет, комнаты для гостей, которые больше никогда не переступят порога этого дома…
Или… все не так мрачно? Когда она обошла все комнаты на втором этаже, настроение ее заметно поднялось. Она посмеялась над своими глупыми фантазиями и страшными предчувствиями. Все было так обычно и даже банально. Возьми любой дом, и он как две капли воды будет похожа на эту. И, быть может, у Томми все образуется… Не может грех родителей проклятьем висеть над их детьми. Неужели порок одного поколения, затаившись, ждал своего часа, чтобы громом поразить другое?
Кэрол уже собиралась спуститься в гостиную, как вдруг заметила в конце коридора, винтовую лестницу на чердак. Томми как-то говорил, что собирается сделать там маленькую комнатку, и когда будут дети, может, поставит там столик для пинг-понга. Стараясь внушить себе самой, что это всего лишь праздное любопытство, она взобралась по лестнице наверх.
Комната все еще не была обустроена, но, видимо, кто-то уже облюбовал ее для своих занятий. У окна стояла полочка, заваленная всякими безделушками, рядом — стол; лампа, вытянув свою длинную гусиную шею, удивленно таращилась единственным глазом на стопку наспех сложенных книг, раскрытый пенал. Посреди стола лежала открытая тетрадь.