Эрик наклонился вперед.
— Кэрол, там не было оснований для ареста. Когда мужчина преследует женщину, чтобы поговорить с ней, это не считается преступлением. Он не нападал на тебя…
— Он схватил меня, когда я выходила из магазина.
— Это труднодоказуемо, — с силой сказал Эрик. — Возможно, мы могли бы взять его за нападение, если бы ты сделала официальное заявление. Но мы и так перегнули палку, задержав Миллера. Строго говоря, полицейским следовало попросить его поехать с ними, это должно было быть «добровольное» решение.
Крайне разочарованная, Кэрол смотрела в единственное в комнате окно, большое мутное стекло, забранное стальной решеткой. Это было просто нелепо. Здесь она чувствовала себя как узница — заложница чьего-то сумасшествия, а Миллер на свободе.
Она повернулась к Эрику.
— Я не понимаю, — сказала она, — пытаясь говорить спокойно, — ты знаешь, что где-то здесь разгуливает человек, который убивает снова, снова и снова — убивает женщин, таких, как я, — человек, который выдает себя за мирного гражданина. И затем этот Миллер начинает меня преследовать, лжет, чтобы объяснить свой интерес ко мне и всем этим убийствам… и все, что ты можешь сказать, — с ним нужно обходиться очень деликатно, потому что он не сделал ничего плохого, как если бы он был невинен как младенец.
Она усмехнулась, затем ее голос прервался, началась истерика.
— Что же, черт возьми, происходит? — воскликнула она.
Эрик соскочил со стола и присел рядом с ней, на кушетку.
— Кэрол, дорогая, поверь, если бы я думал, что тебе угрожает серьезная опасность…
Она подняла глаза.
— Как ты можешь быть уверен в том, что Миллер не опасен?
— Его документы проверили. У него действительно есть лицензия частного детектива.
Кэрол нетерпеливо дернулась.
— Господи Боже мой, да видела я его лицензию — он сам сказал мне, что ее легко получить. И даже настоящий полицейский знает, как совершить убийство. Лицензия или нет, Эрик, Миллер солгал мне: семья Бонфарро не нанимала его для расследования смерти дочери.
Темные брови Эрика сошлись на переносице.
— Кэрол, что я могу сделать? Может быть, нехорошо лгать, но это не преступление. Миллер тоже знает законы. Все, что он показал нам, — это его лицензия. Адрес зарегистрирован за агентством охраны в Коннектикуте, и они нам ничего не сообщили.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь даже, где он живет?
Эрик встал.
— Он рассказал не больше, чем требовалось. И потом он припугнул, что привлечет нас за незаконный арест, если мы задержим его.
Эрик отошел и посмотрел в окно.
— Я и так зашел слишком далеко — послал две служебные машины. Для этого не было достаточных оснований. И Миллер это знал.