Свою лепту внес Брусилов:
— Остерегайтесь Николая Николаевича. Вы популярны, он — нет, о чем прекрасно осведомлен и ревнует. Во время бунта скорее навредит, нежели поможет.
— Благодарю за заботу, господа. Искренне тронут. Да только не верится мне, что мятеж случится и всенепременно завтра же.
Хозяин принес истинно морского напитка — несколько бутылок ямайского рома. Алкогольный градус приподнял градус настроения. Когда гости расходились, высокие и высочайшие, Макаров улучил минуту и остался наедине с великим князем.
— Старое сердце как старые кости — чувствует приближение шторма. Ежели что, с балтийскими моряками подсоблю. И непременно Врангеля. На самолете с тремя посадками он до Питера за сутки-двое доберется. Против него ни одна бронетанковая часть не попрет.
Князь пристально посмотрел в выцветшие глаза:
— Полагаете, что за Врангелем солдаты охотней пойдут, нежели за Романовым?
— Может и так статься. Тогда никакая помощь лишней не будет. Хуже, если армия пойдет за Родзянко, Брилингом и прочими думскими горлопанами.
Несмотря на заверения в преданности и помощи, Александру Михайловичу никогда не было столь тоскливо и тревожно, как в тот вечер.
— Ешь вашу мать! Где самолеты? Где ваши гребаные подводные лодки?! — бессильно матерился барон, глядя на море, испещренное сталагмитами взрывов, и быстро тонущий транспорт с танками и экипажами. — Урою вас на берегу, мерзавцы! Почище, чем англичан!..
Линейный крейсер из числа уцелевших весной при Дюнкерке гвоздил десятидюймовым калибром, прорвавшись через германские и русские корабли. Сухогрузы сломали строй и разбегались по сторонам, не находя спасения.
Корпус дрогнул от удара исполинской кувалды, словно со всего хода наскочили на риф. Нет, это крейсерский снаряд рванул у самого борта. Водопад обрушился на остекление мостика, а через минуту посыпались доклады о поступлении воды в трюмы.
— Насосы справляются?
— Плохо, ваше высокопревосходительство, — ответил бледный капитан. — Если продолжим так принимать воду, выбросимся на мель у кентского побережья.
Или получим прямое попадание, тогда легкая трюмная течь покажется ерундой. Моряки суеверные, он не стал говорить это вслух.
Крейсер казался заколдованным. Рядом с ним затонул германский эсминец, пытавшийся проскочить на дальность пуска торпед, а за кормой расплылись обрывки перкали — останки пытавшихся сбросить торпеды «сикорских».
Перелет! Бабахнуло с противоположной стороны, снова ударив водяными струями по стеклу. Люди на мостике сжались. На войне каждый знает, как пристреливается артиллерия. Если первый снаряд ложится до цели, следующий за ней, третий непременно в яблочко. Вот невидимые с русского транспорта британские канониры запихивают в ствол огромный снаряд, принятый с элеватора, за ним загоняют в казенник пороховой заряд и запирают пушку, а наводчик делает последнюю поправку в углах прицеливания…