- Выходит, антифашист какой-нибудь.
- А что ему прятаться? Они теперь тут главные люди, местная власть.
- Ну, значит, кто-то из жильцов соображающий, - стукнуло бы тебя насмерть током, опять сколько время без света обходиться. Не сочувствие простой расчет.
- Когда свет в домах загорелся, - задумчиво произнес Сапежников, вышел я из трансформаторной будки, гляжу - что такое? Люди. Раньше прятались, а тут прямо толпа.
- Вот ты бы им на месте митинг устроил, разъяснил нашу политику по отношению к мирному населению.
- А чего объяснять, свет горит, - значит, все им теперь ясно!
- Ясно! А сапоги тайком подбросили.
- Интересно мне: кто?
- Размер мужской, - значит, не дама. Не за голубые твои глаза. Только, спрашивается, почему без снаряжения работал, собой рисковал?
- Так, быстрее хотелось.
- Кокнуло бы током. Тоже нашелся, жизнь за удовольствие фрицам отдать. Были бойцы, которые собой амбразуру затыкали. Высшая сознательность. А это у тебя от безответственности.
- Война кончилась, зачем же людей в затемнении держать, в темноте...
* * *
Сапер Дзюба, сильный, широкоплечий, томился здесь в безделье. Всю войну он провел с лопатой, топором на оборонительных полосах, работая так же, как и до войны работал на различных стройках. А теперь вот, когда война кончилась и его зачислили в Особое подразделение, где он пока не получал никаких заданий, томительная тоска овладела им.
Часто его можно было видеть на соседней улице, где мужское население по распоряжению местных властей занималось разборкой развалин.
Дзюба сидел неподвижно на поверженном куске кирпичной кладки у разбитого бомбой здания, пристально и мрачно наблюдая, как работают люди в удушливой пыли, и только его толстые жесткие пальцы непроизвольно шевелились. Он ходил туда каждый день, словно по приказу.
Возвращался еще более мрачный, ел нехотя.
- Ты что не кусаешь? Зубы болят?
- Душа не просит.
- А брюхо?
- Я ему не служащий.
- Про саперов слух ходил: взвод может ротную норму одолеть по приему пищи. Едоки!
- А ты вынь столько грунта, сколько сапер вынимал, да помахай также топором. Тогда скажи, натощак осилишь или нет.
- Теперь тебе отдых. Можешь маникюр сделать для красоты.
- Дома в строителях дефицит. Кто людям жилье даст? Мы. А меня вот в Берлине содержат на полном казенном иждивении.
- В германской столице проживаем! За такой адрес жизнь клали.
- Кровельный материал у них больше черепица, - задумчиво произнес Дзюба, - стропила, пропитанные, безызносные, и раствор крепкий, излом не по шву, а по кирпичу, хотя он тоже основательный, каленый, аж звенит.