- Я всю жизнь Гоше
завидовал! Как завидовал! А теперь ты светская львица, госпожа Зарайская, -
ухмыльнулся, потеплев, Хромов.
- Учительница географии,
географичка, - шепотом возразила она. - Вера Калашникова. А из Зарайской я
давно уже Заадской стала.
- Вер, он правда тебе
дорог, поэт этот? - посерьезнев, спросил Хромов.
- Не поверишь, а может,
не поймешь, Юра, но скажу честно, мы с ним совпадаем в чем-то главном, будто
биоритмы одинаковые или еще что-то. И он мне действительно дорог. Знаешь, это
произошло так быстро и в то же время непринужденно...
- Он же никто, - сам
себе сказал Юрий Максимович.
- А мы кто? Мы с тобой -
дорогие памятники на кладбищах, и все! Ты об этом, Юра, не думал? Когда я его
увидела, поговорила с ним, то вдруг вспомнила, что есть кое-что, кроме денег.
- Лично я без денег жить
не смогу, без них я действительно никто, - признался Хромов.
- Дело не столько в
деньгах, сколько в бесконечной гонке за ними.
- Да уж, я, как только в
себя пришел, начал дела педалить... Ладно, Вер, узнать бы - кто на меня охоту
объявил. Вот разберусь с этим, и мы еще на твоей свадьбе погуляем, - безнадежно
подмигнул он ей, - я на твоей стороне, Вера. Всегда. Есть в тебе какое-то
обаяние, ты, наверное, тигра заставишь себе ноги лизать.
- Спасибо, Юра, - Вера
взяла его руку в свои ладони. - Я знала, что мы не будем врагами.
- Столько бабла вместе
сделали, - хохотнул Юрий Максимович, - а ты говоришь, бессмысленно это. Ты хоть
мне расскажешь, где ты его нашла?
- Расскажу, но ты вряд
ли поверишь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
По вечерам Вера,
возвращаясь на Сивцев Вражек, загодя отключала мобильный телефон, чтобы никто
не мог помешать им с Павлом. Обычно они договаривались заранее, где встретиться
и куда сходить. Проблем с билетами, благодаря Вериным связям, не было.
Собственно, для тех, у кого есть деньги, подобных проблем вообще не бывает. В
основном, по настоянию Словцова, это была культурная программа. Правда, один
вечер пришлось подарить удивительной чете Зарайский-Калашникова. Купили цветы,
торт, коньяк и прогулялись пешком до Малой Молчановки, где жил генерал.
Первое, что бросилось
Павлу в глаза - почти все стены в квартире Михаила Ивановича были книжными
стеллажами. Он с любопытством и легкой завистью скользил по корешкам редких и
раритетных изданий, а Зарайский, курсируя из кухни в гостиную с приборами и
яствами, успевал давать пояснения о той или иной книге. Потом Словцова до глубины
души поразила исключительная предупредительность Михаила Ивановича и Варвары
Семеновны (Вериной мамы) по отношению друг к другу. Это постоянное проявление
заботы: «Варенька, я подолью тебе горячего...», «Мишенька, сырокопченую не ешь,
лучше вот докторской...», «Варенька, не вставай, я схожу на кухню сам...». При
этом оба они успевали поминутно потчевать гостей, сыпать вопросами и отвечать
на встречные. И ни капли фальши! Они жили этой заботой друг о друге. И Павел
позавидовал им белой завистью. Казалось, начнись за окном Конец Света, Михаил
Иванович набросит на плечи Варвары Семеновны шаль и они, обнявшись, сядут ждать
так, как стали бы ждать очередной серии любимого фильма. Варвара Семеновна в
разговоре, как и многие москвичи, немного потягивала «а», отчего речь ее была
плавной, а интонации особенно выразительными. Вере, видимо, передалась эта
плавность, хотя она не «акала».