Собравшись с духом, я сделала овечью морду и, запинаясь, проблеяла:
— Н-ном-мера н-не вид-дно…
— Что верно, то верно! — продолжала драть глотку толстуха. — Летом, как береза зазеленеет — полдома занавешивает. Заходите, сейчас открою.
Она ушла в комнату, а я окаменела. Возможность попасть в квартиру свалилась, можно сказать, прямо с неба. Вернее, с балкона, но какая разница!.. А эта голосистая тетка, наверное, и есть та самая соседка, которая вызвала полицию… Но что она там говорила про какое-то объявление? Черт! Я страшно пожалела, что не взяла деньги с собой, — а вдруг мне прямо сейчас удалось бы куда-нибудь их засунуть? Пару секунд посомневалась, стоит ли входить, — я же не сказала, что пришла по этому чертову объявлению, — но решила, что рискнуть стоит.
В общем-то, ничего другого мне не оставалось. Я открыла тяжелую деревянную дверь, вошла в прохладный подъезд и стала подниматься по лестнице. Меня трясло, сердце колотилось как ненормальное. Я сделала глубокий вдох и заставила себя считать ступеньки, чтобы хоть немного успокоиться. Услышала, как наверху щелкнул замок, скрипнула дверь. Еще не поздно было свалить… Я остановилась, посмотрела наверх и увидела нависающую над перилами толстуху — она караулила на лестничной площадке. Валить было поздно. Я кое-как выдавила из себя кислую улыбку и потащилась дальше.
— Смелее, смелее! — грянул сверху бас, и я подумала, что в этом подъезде дьявольская акустика.
Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать… Еще семь ступенек — и прямо передо мной оказалась гора мяса, нет, скорее, огромный чан женского пола, обтянутый цветастым платьем. Почему толстухи так любят цветочки? Дверь в квартиру была распахнута настежь. Коровища заполнила собой весь проем, она стояла, уперев руки в могучие бедра, и улыбалась. Выглядела впечатляюще: щеки свисали до плеч, подбородки закрывали половину шеи, а голова переходила в шею без малейшего изгиба, линия была безупречно ровной. Гигантское вымя покоилось на колышущемся животе, а ножищи, как тесто, выползали во все стороны из старых шлепанцев. Невольно залюбуешься — настоящая богиня плодородия. Во всяком случае, мне почему-то вспомнилась первобытная статуя богини плодородия, которую я видела в маминой «Истории искусства». И еще я вспомнила, как мы с Лаурой однажды прогуливали уроки и забрели в парке в павильон с кривыми зеркалами. Чуть со смеху не полопались, на себя глядя! Картинка была очень похожая.
— Как удачно, что ты пораньше заявилась, мне после обеда уйти надо.
Она втолкнула меня в дверь, и я оказалась в хорошо знакомой гостиной.