Она уже видела таких парней раньше. Один был в той деревне, где жили они. Он не был буйнопомешанным, не был опасным сумасшедшим, которого следует изолировать от общества. Он был просто умственно отсталый, с таким же огромным, неуклюжим телом и маленьким, недоразвитым мозгом!
Когда эта истина открылась перед ней, Леона с трудом удержалась, чтобы не закричать от ужаса. Пока она боролась с собой, герцог обратился к ней со словами:
— Дайте Эуану руку, Леона!
Девушка была слишком потрясена своим открытием, чтобы сопротивляться, и молча, покорно протянула руку. Маркиз шагнул вперед и взял ее обеими своими руками.
— Красивая — Леона! Красивая, — повторял он, впиваясь в ее лицо своими маленькими, пронзительными глазками. — Жена. Жена для Эуана! — В голосе его зазвучали победные, торжествующие нотки. — Красивая — жена — Леона!
Руки его были горячие и влажные, пожатие мягкое, но Леона ощущала, какая нечеловеческая сила таится в нем, и ей было очень страшно. Она попыталась высвободить свои пальцы, но ей это не удалось.
Мужчина, до сих пор остававшийся в тени, выступил вперед.
— Достаточно, милорд! — резко сказал он. — Оставьте ее!
Голос прозвучал властно, и маркиз, как показалось Леоне, очень неохотно подчинился, выпустив ее руку.
Она была, наконец, свободна, но чувствовала такую дурноту и слабость, что, ей казалось, она вот-вот потеряет сознание.
Герцог, точно уловив это, взял ее под руку и повел к выходу.
— Спокойной ночи, Эуан, — попрощался он. — Спокойной ночи, доктор Бронсон.
— Спокойной ночи, ваша светлость.
Опасаясь, что ноги ее вот-вот подкосятся и она упадет, и все же продолжая двигаться, как во сне, увлекаемая герцогом, Леона обнаружила, что она уже в коридоре.
Герцог закрыл за собой дверь, и Леона внезапно услышала страшный вопль:
— Леона — красивая — Леона! Приведите — ее — назад! Отдайте — ее — мне! Она — нужна — мне! Нужна!..
Затем они вышли из этого крыла замка, дверь за ними захлопнулась, и криков больше не было слышно.
Леона прислонилась к герцогу, и он слегка обнял ее, поддерживая.
— Пойдемте! У вас выдался нелегкий день, вам надо хорошенько отдохнуть.
У нее даже не было сил ответить, и герцог почти пронес ее по коридору до самых дверей ее комнаты.
Свет в ее спальне горел, но там никого не было.
Герцог довел ее до кровати и бережно усадил на нее.
— Мой сын немного возбужден сегодня, — заметил он тоном обыкновенной дружеской беседы, так, словно ничего не случилось. — Ему сказали, что вы придете с ним познакомиться, и что будете его женой. Обычно он очень спокойный и послушный.