— Кому угодно, любой группировке.
— Группировке?
— Монархисты. Коммунисты. Экстремисты. Даже правительство.
— Правительство?
— Российское правительство.
— Господи помилуй, — покачал головой Томас Кертис и вновь повернулся к ослепшему зданию.
Сейчас помещения прочесывали саперы со специально обученными немецкими овчарками — и люди и животные в защитных костюмах. Искали то, что Томас назвал «дополнительными устройствами».
— Дополнительные устройства? — переспросила я.
— Террористы невероятно жестоки, — объяснил он, продолжая следить за действиями своего помощника, сновавшего между оцеплением и различными стратегическими пунктами. — Иногда они взрывают одну бомбу, а следующая взрывается как раз в тот момент, когда люди пытаются выбраться, а спасатели пытаются войти в здание.
Меня передернуло.
— Какая подлость.
Собаки выбежали из здания. Саперы подали сигнал, что все в порядке и взрывных устройств не обнаружено. Слава Богу.
— Ладно, — сказала я, давайте запрем коллекцию в сейф, пока все мы не получили инфаркт.
Старший инспектор покачал головой:
— Простите, мисс Кесуик, но пока специалисты не дадут зеленый свет, в здание входить нельзя.
Я попыталась возразить, но он продолжал объяснять таким наставительным тоном, словно говорил с дебилами. Мне захотелось стукнуть его по голове, но тут вскинулся Оуэн и, судя по его виду и сжатым кулакам, вознамерился осуществить мою мечту. Я поспешно встала между ними.
— Прошу прощения, инспектор, не хочу показаться невежливой, но так не пойдет. Вы просто не понимаете, в каких масштабах мы ведем дела. Только одна коллекция мистера Раша, вероятно, стоит не менее пятисот миллионов фунтов, и сейчас она лежит в конференц-зале, на столе, откуда каждый может взять все, что угодно. И поверьте, кто-то приложил немало усилий, чтобы ее получить. Драгоценности необходимо поместить в специальное хранилище.
— Пятьсот миллионов?
Жесткие голубые глаза впились в мои.
— Это весьма приблизительная цифра. Многие из вещей бесценны.
— Где хранилище, мисс Кесуик?
— В четвертом подвале, — ответил Эндрю. Он мелко дрожал, не вытирая запотевших очков. Вряд ли он привык так долго находиться на свежем воздухе. — Он устоит и против ядерного взрыва. Сейчас драгоценности никто не охраняет. Уверен, сэр, что вам ни к чему брать на себя такую ответственность.
Мне было жаль старшего инспектора Томаса Кертиса. Нет, он не слабак. Отнюдь. Просто мне кажется, что он не слишком любит свою работу. Поэтому и согласился с нашими доводами, несмотря на то что это шло вразрез с требованиями его департамента. Кроме того, мне показалось, что он выгорел, устал и не нашел в себе сил противостоять нам.