Он устроился в постели поудобнее, но скоро понял, что сон не идет, и прошло около часа, когда он услышал, как открывают его дверь, и повернулся на звук. Дверь скрипела и стонала по-особенному, так часто скрипит старое дерево. Он привстал, оперся на локоть, думая, пусть только он еще раз попробует наброситься на него, он ему покажет и не посмотрит на годы.
Когда чиркнули спичкой и прикрыли свечку ладонью, он сначала подумал, что это тетя, но даже вскрикнул от удивления, когда в свете колеблющегося пламени разглядел лицо Кэрри. Она направлялась к нему.
— Послушай! — с угрозой, вполголоса возмутился он. — Немедленно уходи из моей комнаты. Отправляйся к себе.
— Я… Мне просто хотелось поблагодарить тебя, Роберт.
— Не нужно мне никакой благодарности. Ты хоть понимаешь, что сделает папа, если найдет тебя здесь? Он же попытается убить нас обоих. Он маньяк. А теперь марш… марш отсюда! — Ему пришлось посмотреть на нее снизу вверх, и только тогда он понял, что лежит голым по грудь. Схватив одеяло, он натянул его по горло и зашипел: — Послушай! Если ты не уберешься, я так заору, что они немедленно сбегутся сюда. Какое ты имеешь право заявляться сюда в такое время ночи… вообще в любое время?!
— Пожалуйста, не сердись на меня, Роберт, прошу тебя. Я же… я же ничего не хотела… Только сказать спасибо за то, что ты меня спас.
— Спас! Хотел бы я знать, что еще теперь понадобится, чтобы тебя спасти, Кэрри. Ты этим занимаешься уже не первый день, так или нет? Кто он?
— Никто.
— Ты маленькая врунья!
Она сникла, но ответила:
— Раньше я тебе нравилась.
— Ладно, чтобы ты знала, позволь сказать тебе, что ты мне никогда не нравилась. То есть не как ребенок… И для меня ты была только ребенком, а ты и была ребенком, по крайней мере какое-то время. Теперь смотри. Я же сказал: уходи, или уйду я, уйду в чем мать родила. А теперь представь себе отца, если он увидит это.
Она отступила назад и проговорила: — Он не против, верно-верно. Когда он набросился на тебя, я знала, что он не видит ничего плохого в том, что ты взял меня с собой.
— Убирайся! Слышишь? Убирайся!
Ее лицо отдалилось от него, а затем совсем потерялось в темноте, когда погасла свеча.
Прошла целая минута после того, как снова скрипнула дверь, и он лег. Потом он сказал самому себе: «Боже мой! Да войди он сюда, тут бы нам обоим и конец, он бы нас просто убил».
Нужно уходить отсюда подобру-поздорову. Эта мысль пришла ему в голову как готовое решение. Если не уйти, жди, что-нибудь произойдет, потому что эта мисс очень горячая, и кто-нибудь обязательно обожжет о нее пальцы. И он уверен в одном: это будет не он.