В ту пору Советский Союз еще не распался, и отделение российских структур от союзных происходило тяжело и выглядело искусственно. Таким же противоестественным казалось правление сразу двух президентов, засевших в Кремле. Мне тогда уже было ясно, что Ельцин двоевластия не потерпит и этот период очень быстро закончится не в пользу Горбачева.
На первых порах оба президента сотрудничали, стараясь находить компромиссы. Михаил Сергеевич имел перед Борисом Николаевичем преимущество не в Кремле, а в своей загородной резиденции Ново-Огарево. Там собирались главы других союзных республик. Горбачев пил свой любимый армянский коньяк «Юбилейный» и за столом вел себя по-царски. Ельцин злился на него, выступал резко, но коллеги – другие президенты – генсеки республик Союза – Бориса Николаевича не поддерживали. Возможно, в душе кто-то и разделял мысли российского Президента, но в присутствии Горбачева не принято было высказывать одобрение его самостийным выходкам.
Для участников ново-огаревских встреч Горбачев был все таким же Президентом СССР, как и до путча. Они воспринимали встречи с ним как заседания Политбюро под чутким руководством Генерального секретаря ЦК КПСС. Дух партийного чинопочитания и субординации по-прежнему пропитывал атмосферу Ново-Огарева. А для Ельцина Президент СССР уже был временной фигурой.
Наконец все важные государственные посты при энергичном участии Бурбулиса были распределены. И среди ближайшего окружения ЕБН началась борьба за кабинеты в четырнадцатом корпусе Кремля. Илюшин приглядел себе самый лучший кабинет (принадлежавший прежде председателю Совета Союза Верховного Совета СССР Е.М. Примакову) – отделанный в европейском стиле, с современной стильной мебелью. К нему примыкала большая комната отдыха и мини-спортзал с тренажерами. Бурбулис увлекался спортом и очень хотел получить доступ к этим тренажерам. Но Илюшин без особого труда «обыграл» Геннадия Эдуардовича и завладел кабинетом.
Со всеми, кто слишком близко сходился с шефом, Виктор Васильевич вел подковерную борьбу. Внешне не выказывая ни ревности, ни антипатии к намеченной жертве, методично плел паутину вокруг соперника. Бурбулис – тоже один из тех, кто в нее угодил.
Другим человеком, с которым у Илюшина продолжалась многолетняя вражда, был Л.Е. Суханов. Лев Евгеньевич познакомился с Ельциным в Госстрое и там работал у него помощником. И Суханов, и Илюшин считали себя первыми, оба боролись за близость к шефу. Через несколько месяцев после переезда в четырнадцатый корпус выяснилось: Илюшин имеет все-таки преимущество. Борис Николаевич давал ему больше поручений по службе.