– Саша, я умоляю, надо что-то сделать. Иди к Президенту, упади на колени, упроси его, чтобы он отменил указ. Это конец. Это катастрофа для нас для всех.
Оказывается, Ельцин показал Филатову уже подписанный указ с датой введения его в действие, и тот прямиком из кабинета Президента ринулся ко мне. Мне сделалось противно от рыдания руководителя Администрации. Он плакал по-бабьи, иногда взвизгивал, а я недоумевал: как ему удается столь комично лить слезы? Настоящий плачущий клоун!
Филатов не унимался:
– У меня три аналитических института работают, просчитывают последствия указа. Грядет мировая катастрофа! Демократии конец, всему конец. Нас же выплюнут. Начнется гражданская война. Саша, только от тебя зависит наша судьба и судьба страны, пожалуйста, еще раз, умоляю тебя, иди и уговори Президента отменить указ.
…Однажды жена Сергея Александровича (кстати, очень боевая женщина) в тесной компании, когда хозяин вышел, произнесла пророческую фразу:
– Если вы задумаете сделать что-то серьезное, предупредите меня заранее – я запру мужа в кладовке, чтобы он не смог никому помешать…
Выслушав причитания «главного администратора страны», я резко оборвал:
– Вы пришли не к тому человеку, который способен разделить ваше мнение. Я, например, уже давно говорил Президенту: пора стукнуть кулаком по столу, хватит терпеть этот бардак, безвластие. В доме должен быть один хозяин. Вы что, забыли, как Президенту чуть не устроили импичмент?! Могу напомнить.
…Весной, 20 марта 1993 года, Ельцин обратился к гражданам России по двум государственным каналам телевидения и сказал, что подготовил указ об особом порядке управления в стране. Документ будет действовать до тех пор, пока не удастся преодолеть кризис власти.
Спустя четыре дня после телеобращения заседание Верховного Совета началось с истошной критики Президента России. Конституционный суд усмотрел в высказываниях Бориса Николаевича повод для объявления ему импичмента. А еще через пару дней, 26 марта, открылся внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР, который должен был решить, будет импичмент или нет.
Двадцать второго марта Ельцин вызвал генерала Барсукова.
– Надо быть готовыми к худшему, Михаил Иванович! Продумайте план действий, если вдруг придется арестовывать Съезд.
– Сколько у меня времени? – поинтересовался генерал.
– Два дня максимум.
Президент получил план спустя сутки.
Суть его сводилась к выдворению депутатов сначала из зала заседаний, а затем уже из Кремля. По плану, указ о роспуске Съезда в случае импичмента должен был находиться в запечатанном конверте. После окончания работы счетной комиссии (если бы импичмент все-таки состоялся) по громкой связи, из кабины переводчиков офицеру с поставленным и решительным голосом предстояло зачитать текст указа. С кабиной постоянную связь должен был поддерживать Барсуков, которому раньше всех стало бы известно о результате подсчета голосов.