Дорогая Хани.
Извини, что уезжаю, не простившись, но я не осмелился сказать тебе об отъезде. Ты такая милая, такая желанная, что я не смог бы устоять перед тобой, а я обязан это сделать. Хотя тебе сегодня исполнилось шестнадцать лет и ты, наверное, кажешься себе очень взрослой, на самом деле ты еще ребенок, и я не имею права воспользоваться тобой, как легкой добычей. Забудь меня, взрослей и открывай мир. Мужчины будут из-за тебя терять головы. Надеюсь, ты выберешь того, кто достоин тебя.
Стив.
На какое-то мгновение я была безумно счастлива. Все-таки он любил меня. Но потом я осознала, что он уехал и что я, возможно, никогда больше его не увижу и никогда не испытаю такого полного удовлетворения, которое мог бы дать мне только он. В ту ночь я горько плакала, пока не заснула.
Экзамены я сдавала как во сне, даже не интересуясь результатами, потому что мне все было безразлично. После экзаменов я поехала вместе со всем классом на экскурсию в Лондон, потому что это давало возможность уехать от всего, что напоминало мне о Стиве. Но вскоре я об этом пожалела. Все мы были в школьной форме, и с нами поехала мисс Хэдуэй, которая без конца разглагольствовала о музеях и картинных галереях, которые нам предстояло посетить. В Музее естественной истории мне удалось отстать от остальных. Потом я незаметно выскользнула из здания и убежала.
Я села в автобус и прокатилась по центру Лондона. Я никогда там не бывала, и, несмотря на мое удрученное состояние, город показался мне удивительным и прекрасным.
Я вышла на набережной Виктории и медленно побрела вдоль Темзы. Я так задумалась, что чуть не столкнулась с молодым человеком, который пятился, глядя в видоискатель фотокамеры. Он снимал девушку, стоявшую на фоне реки, облокотившись на ограду. На ее лице был искусно наложенный макияж, а такой элегантной одежды, как у нее, мне никогда не приходилось видеть. Я остановилась и долго разглядывала ее, думая о том, как было бы здорово иметь возможность купить такое платье.
Молодой человек продолжал приговаривать:
— Отлично, милочка… превосходно… теперь еще один…
Он увидел меня только тогда, когда остановился, чтобы перезарядить камеру, и рассердился.
— Брысь! — сказал он. — Иди и пялься на что-нибудь другое… — Потом он вдруг взглянул на меня с интересом и изменил тон: — Как тебя зовут?
— Мел… — чуть не сказала я, но тут же исправилась: — Хани!
— Хани. — Казалось, он катает во рту это слово, словно леденец, пробуя его на вкус. — Очень мило. А я — Клайв Роннел. — Он произнес свое имя так, будто надеялся, что мне оно знакомо, хотя и не был в этом уверен. Я никогда о нем не слышала.