Он замер на месте, сердито глядя на меня черными глазами.
— Женщины не обсуждают такие вопросы, — заявил он.
— Сожалею, но ты только что слышал, что я говорила на эту тему. Ты, случайно, не глухой? — заорала я. — В прошлом году вы продали двадцать миллиардов баррелей нефти Америке и закупили на их доллары межконтинентальные ракеты и пшеницу. Сейчас здесь у вас тридцать британских технических специалистов, которые помогают вам построить гидроэлектростанцию и плотину. Я говорю, черт возьми, обо всем, о чем пожелаю!
Султан стоял с непроницаемым выражением лица и молчал. Он протянул руку и положил ее на мою грудь, потом рука скользнула на талию, прошлась по бедрам. Я изо всех сил сдерживала дрожь удовольствия, не желая доставить ему такого удовлетворения.
— Слишком тощая и слишком бледная, — продолжил он предыдущий разговор, как будто из того, что я сказала, не слышал ни слова. — Я хотел было подарить тебя кому-нибудь из своих верных людей, которых собирался вознаградить за службу, но не могу предложить тебя, потому что они могут воспринять это как оскорбление.
— Я восприняла бы это как оскорбление! — сердито огрызнулась я.
Он пожал плечами и даже не потрудился ответить. Он снял с меня наручники, потом снова развалился на подушках и, указав рукой на столик, стоявший рядом, коротко предложил вина.
Кувшин с вином был из чистого золота, инкрустированный рубинами и изумрудами. Золотой кубок был отполирован как зеркало. Когда я наливала вино, от его запаха у меня закружилась голова. Я безумно устала после всех событий сегодняшнего дня.
Мне удавалось держаться на ногах твердо, пока я приближалась к нему, но в последний момент рука, в которой я держала кубок с вином, дрогнула, и я увидела красное пятно от вина, появившееся на его белой тунике. «Теперь мне конец», — подумала я и потеряла сознание.
Придя в себя, я обнаружила, что голова моя лежит у него на груди, и он подносит краешек кубка к моим губам. Взглянув ему в лицо, я заметила на нем чуть ли не доброе и заботливое выражение, словно это был другой человек.
— Выпей, — сказал он. — Не хочу, чтобы ты умерла от недоедания, прежде чем я решу, что с тобой делать дальше.
— А что ты собираешься делать со мной? — прошептала я.
— Надо хорошенько подумать. Ты не похожа ни на одну женщину из тех, которых я знал, а я большой любитель раритетов.
Он заставил меня выпить еще глоток, потом помог встать на ноги. Пока я стояла, все еще нетвердо держась на ногах, он подобрал с пола простыню и собственноручно завернул меня в нее.
— Ни один мужчина не должен видеть твое тело, кроме меня, — объяснил он.