— Ты сегодня прекраснее, чем всегда, яркая звезда моей жизни, — сказал он. — Иди займи свое место рядом со мной.
Он повел меня на помост и усадил на приготовленное для меня место. Все низко поклонились. Мне не верилось, что это происходит со мной.
К нам приблизилась процессия женщин, каждая из которых держала в руках черную коробочку. Первая опустилась предо мной на колени и по знаку Абдула открыла коробочку, где на черном бархате лежало тяжелое ожерелье из бриллиантов и сапфиров.
— Это твое, — сказал он.
Я тихо охнула и хотела взять его в руки, но он остановил меня.
— Посмотришь потом, — сказал он, — это еще не все. — Он жестом указал на остальных женщин в процессии. — Каждая из них принесла подарок для тебя.
Он щелкнул пальцами, и место первой заняла вторая женщина, которая тоже открыла коробочку. Там лежали бриллиантовая тиара и бриллиантовые серьги. У следующей женщины был жемчужный эгрет, потом последовали рубины, изумруды, золото, серебро. И все это было для меня.
— Не верю своим глазам, — тихо произнесла я, когда процессия наконец подошла к концу.
Абдул рассмеялся и извлек откуда-то еще одну коробочку. В ней находились два золотых браслета и серьги, усыпанные бриллиантами. Он собственноручно надел их на меня.
— А теперь, — объявил он, — мой последний дар тебе: офицер, который так неуважительно обошелся с тобой, когда привез тебя сюда.
Он щелкнул пальцами, и, к моему удивлению, стражники ввели человека со связанными руками. Это был Уильям.
Остановившись, они подтолкнули Уильяма, так что он упал передо мной на колени. Он дрожал.
— Ты оскорбил мою фаворитку, — холодно произнес Абдул. — За это ты приговариваешься к смертной казни.
Уильям сбивчиво заговорил на языке, которого я не понимала, но догадывалась, о чем шла речь. Уильям, видимо, объяснял, что несправедливо наказывать его, поскольку он не знал, что я стану фавориткой. Я совсем не желала ему смерти (хотя меня обрадовало, что высокомерное выражение исчезло с его лица), но публично оспаривать приговор султана было делом рискованным.
Я наклонилась к Абдулу и прошептала:
— Я не сержусь на него, ведь он думал, что я преступница.
— Ему следовало быть более дальновидным, — невозмутимо заявил Абдул.
— Но я не хочу, чтобы наша любовь начиналась с кровопролития, — умоляющим тоном сказала я. — Ты осыпал меня дарами. Но я осмелюсь попросить у тебя еще один подарок.
— Хочешь, чтобы я заменил ему смертную казнь пожизненным заключением?
— Я хочу, чтобы ты освободил его.
Абдул нахмурился. Потом, видимо, решился. На его поясе висели усыпанные драгоценными камнями ножны. Достав из них сверкающий нож, он подал его мне.