— А мое Екатерина. Хотела бы знать, как оно звучит.
— Екатерина? — повторила Фелиция с недоумевающей улыбкой. — Что вы хотите сказать?
— Уже очень много лет я его не слышала. Всем я известна, как миссис Степлтон. Мне приятно было бы вновь услышать, как меня зовут моим собственным именем. Согласны?
— О! Да… с радостью. Но как это грустно! Какой одинокой, совершенно одинокой вы должны себя чувствовать. Мне кажется, я бы исчахла в таком одиночестве. Не меньше ста человек зовут меня просто Фелицией.
— В таком случае вы должны уделить нам, бедным, заброшенным созданиям, часть своего счастья, — заметила с улыбкой Екатерина. — Не судите нас слишком строго, будьте снисходительны.
— О! Вам не следует приравнивать себя ко всем прочим, — заявила Фелиция. — Вы совсем не похожи на… мадам Попеа, например.
— Ах, нет, не очень, — сказала Екатерина с оттенком горечи. — Мы несколько отличаемся только благодаря разнице в происхождении, национальности и т. п. Но по существу мы одинаковы — уставшие от самих себя, жизни и друг друга. Большинство женщин имеют свой дом, детей, свой интимный круг друзей. Ни у одной из нас этого нет. Мы неудачницы. Или мы слишком много требовали от жизни, и Провидение наказало нас за нашу самонадеянность, или окружающие условия были против нас… а мы были слишком слабы, чтобы преодолеть их. Ах, нет, милое дитя, не думайте, что мы просто кучка эгоистичных, грубых женщин со скверным характером. Каждая из нас в глубине души своей знает что она неудачница, знает также, что это известно всем остальным.
Краска залила ее нежное лицо при этих словах и губы ее плотно сомкнулись, обнаруживая тонкие, едва заметные морщинки. Однако глаза ее смотрели ласково и смягчали то суровое впечатление, которое могли произвести ее слова.
Глаза другой смотрели на нее с удивлением. Трагедия, которая скрывалась за этой банальной жизнью в пансионе, явилась для нее неожиданной.
— Я постараюсь быть лучшего о них мнения, — заметила она.
— А со мной, бедной, как будет?
— Ах, с вами! Я никогда о вас дурно не думала. По правде сказать, я хотела ближе вас узнать, но вы всегда были так холодны и сдержанны до этого вечера, вы и мистер Четвинд. Он так умен и так стар, — а я только молодая девушка, — что я боюсь надоесть ему.
Екатерина усмехнулась, услышав ее наивное признание.
— Что вы, мистер Четвинд самый любезный и обходительный старик в мире! Послушайте, что мы устроим. Я постараюсь переместить вас на наш конец — подальше от госпожи Бокар, которая достаточно уже наслаждалась вашим обществом — и тогда вы сможете сидеть рядом с ним. Хотите?