— Нет, месье. Рене мне не отец. Он — как это по-французски, Рене? Мой сладкий папик.
Рене сияет от гордости. Кажется, я только что осчастливила старика. Теперь в глазах его друга он приобрел высокий статус любимца молоденьких девушек. Уже к вечеру попадет в голландский выпуск газеты для престарелых!
Выпив кофе, мы заходим в магазин, купить мне средство для дезинфекции ванной. Ни за что в жизни не залезу в немытую ванну в этом отеле — чревато летальным исходом.
Лежу в окружении пузырьков, пока не становлюсь похожа на маринованную черносливину. Пытаюсь определить, какое чувство во мне сильнее: волнение, паника или ужас. Волнение побеждает, но с небольшим отрывом.
Как я с ним поздороваюсь? «Привет, Джо, получил мою записку?» или «Помнишь меня? Карли Гудини?»
Сдуваю пузырьки с сосков. Оптимизм приходит на помощь, и я обращаюсь к ним: готовьтесь, ребята, скоро начнется игра!
Надеваю белые брючки-капри и светло-голубую рубашку. Смотрю в зеркало. Нет, слишком простовато. А красная мини-юбка с черной футболкой? Тогда мне в жизни не добраться до клуба, не получив предложения по-быстрому перепихнуться за плату. Наконец выбираю черные брюки и черную облегающую водолазку. Полезный наряд для того, чтобы прятаться в дверных проемах, да и если придется бежать, всегда можно сослаться на траур.
Перед уходом Рене обнимает меня так крепко, как будто мы видимся в последний раз. Ведет себя так, будто провожает меня на свидание с судьбой. Если раньше я не очень нервничала, то сейчас начинаю паниковать.
— Помни, дорогая, главное — забыть о предрассудках.
У меня опять отчетливое чувство, что он что-то недоговаривает. Может, этот клуб — садомазохистская бойня? Зная Джо, меня это не удивляет. А может, он теперь носит парик и накладные волосы на груди? Меня это тоже бы не особо удивило. Сворачиваю на Рембрандтплейн чуть позже девяти. Толпа гудит, музыка льется из каждого бара и клуба. Здесь больше эксцентричных личностей, чем в палате лордов: трансвеститы, люди в безумной одежде, вообще без одежды — вся улица словно карнавал в Рио-де-Жанейро. Отыскиваю клуб Джо, который, по надежным сведениям Рене, называется «Рай Джо и Клауса». Спорим, католическая церковь не оценила бы юмора? Наверное, у дверей устроили демонстрацию монашки. У входа в отремонтированный склад в паре ярдов замечаю группу ребят, которые похожи на более симпатичных братьев труппы стриптизеров «Чиппендейлз». Они проходят, и я вижу охранника у двери. Господи, неужели в этом месте ничего не меняется?
— Тебе никто не говорил, что ты с каждым днем становишься все больше похож на Барри Уайта?