Чед смотрит на меня и уже готов раздавить, как таракана, но тут в его глазах появляется искра узнавания.
— Будь я проклят! Карли Купер. Какого черта ты здесь делаешь, крошка?
В последнее время занятие моей жизни — удивлять людей. Чувствую себя Дэвидом Копперфилдом.
— Я тут просто проездом, Чед. И вот подумала зайти и посмотреть, где мой любимый столп общества.
Он громко хохочет и ударяет меня по спине. Позвоночник треснул, два ребра сломаны.
— И еще я хотела повидать Джо. Он здесь?
Чед замолкает. У меня что, паранойя началась или у него действительно смущенный вид? В чем дело, тут жена Джо или что?
— Конечно, детка. Он в клубе. Я позову кого-нибудь тебя проводить.
Он подзывает еще одного охранника, который мог бы стать звездой баскетбольной команды. Наверное, все детство провисел на турнике. Леон — так его зовут — проводит меня сквозь толпу к лестнице черного хода. Я поднимаюсь, и ноги мои вдруг становятся очень похожи на клубничное желе. Я не хочу туда идти. Я вдруг понимаю, что с большей охотой пошла бы к зубному прочистить канал, чем поднималась бы по этой лестнице. Леон показывает на голубую дверь.
Я стучу и вспоминаю тот момент, когда впервые постучалась в дверь Джо, тринадцать лет назад, только что приехав из Шотландии, неопытная салага. Надеюсь, что на этот раз он проявит такое же понимание. «Войдите», — слышу я голос, но он принадлежит не Джо. Робко приоткрываю дверь и ахаю. Передо мной стоит скандинавский бог: длинные светлые волосы, глаза, как сапфиры, острые скулы, которыми можно дерево рубить. Смотрю на свои соски. Спокойно, детки, предупреждаю я их, реакция правильная, только вот парень не тот.
— Могу я вам помочь? — спрашивает он с сильным голландским акцентом.
Пытаюсь придумать остроумный ответ, когда чувствую, что кто-то сидит у меня слева. Поворачиваю голову и вижу Джо Кейна, который сидит, заложив руки за голову и водрузив ноги на стол. Он изменился: голова обрита наголо, на нем черная сетчатая майка и кожаные обтягивающие джинсы. Он похож на нечто среднее между буддийским монахом и чайным пакетиком «Тетли». Но он все еще весьма, не на шутку привлекателен. Похож на Юла Бриннера.
— Ну и ну, неужто это моя блудная невеста? — смеется он.
Меня это радует: он шутит, а не злится, не впадает в шок — подумаешь, немножко сарказма. Сарказм я переживу. И как-никак я не ждала, что меня встретят с плакатом «Добро пожаловать домой» и марширующим оркестром.
— Опять ищешь работу? — Ну и ледяной у него тон, прямо как мороженое из морозильника!
Но и я так тоже умею.
— Нет, просто хотела проверить, как там моя золотая рыбка.