В конце улицы Дага выпрыгиваю из такси. Одиннадцать вечера. Не уверена, что он уже дома, но с радостью посижу на ступеньках и подожду его. Ну и что, если я заработаю себе геморрой, ведь я влюблена!
Подойдя к двери, я вижу, что внутри горит свет. Ура! Звоню в звонок один раз, потом еще раз через пару минут. Уже собираюсь снова нажать на кнопку, но тут дверь открывается. И на пороге стоит не Даг. Там стоит очаровательная высокая кошечка модельной внешности с волосами цвета воронова крыла и сияющей улыбкой, и ее прелести прикрывает одно полотенце. Если это его домработница, то у нее весьма странная униформа и часы работы.
— Чем могу помочь? — с улыбкой спрашивает она.
Я молчу. У меня зубы склеились. И тут до меня доходит, что произошло. В состоянии кататонического счастья я случайно позвонила не в ту дверь.
— Извините, мне нужен Даг Кук. Я, наверное, домом ошиблась.
— Вовсе нет, он наверху. Заходите.
Она отходит в сторону и впускает меня, а потом поднимается наверх вслед за мной.
Когда мы оказываемся в гостиной, Даг как раз выходит из спальни во втором семейном полотенце из комплекта. Меня чуть не выворачивает.
— Карли, какой сюрприз! Саскья, это сестра Кэла Купера, пришла договориться насчет вечеринки в день рождения, — улыбается он.
Вот ублюдок! Нисколько не шокирован моим появлением. Невозмутим, как море в штиль.
— Карли, ты знакома с Саскьей?
— Да, она меня впустила. — Я поворачиваюсь к ней: — Знаете, милая, вы бы лучше не открывали дверь в таком наряде — простудитесь.
На подсознательном уровне мои слова доходят до нее, и она убегает одеваться.
— Ах ты мерзавец! — выпаливаю я.
Самодовольная улыбка на его лице говорит мне, что оскорбление даже не достигло его мозга. И тут вдруг я все понимаю. О нет!
— По вторникам, четвергам и пятницам ты вовсе не играешь в футбол, не так ли?
— Нет. Саскья — стюардесса. И в эти дни она в городе. Кстати, после того как мы поженимся, она бросит работу. Нам не терпится завести детей.
Он наслаждается каждой мучительной, пыточной минутой.
Я пытаюсь хранить самообладание. Не позволю этому козлу видеть, как я плачу.
— Так что же это было, Даг? Все это дерьмо с «я люблю тебя» и «никогда больше не отпущу»? Это что же, была какая-то выдумка, извращенная игра?
Есть ли мировой рекорд за количество матерных слов, произнесенных за одну минуту? Если да, я его сейчас побью.
Он опирается о стену, а на лице все еще играет эта лениво-самодовольная улыбка. Мне хочется стереть ее кирпичом.
Он откидывает голову и смеется:
— Ну что я могу сказать, Карли. Неужели ты на самом деле мне поверила? А я-то думал, что в твоем мире люди так и поступают: обещают вечную любовь и верность, одновременно трахаясь до умопомрачения с кем-то еще.