Отпад. Полный, черт возьми, отпад. Ну все, мне ничего не остается. Бегу в отель и хватаю Сэма, к большому недовольству сильно накрашенной и увешанной драгоценностями мадам не первой свежести, с которой он устроился в уголке.
— Сэм, мне нужно, чтобы ты в последний раз сыграл роль моего жениха.
Толкаю его к выходу, скрутив ему за спиной руки, и мы улыбаемся в камеру. Еще один кризис предотвращен.
Начинает капать дождь, и все мы бежим в отель в поисках укрытая. Я больше не могу этого вынести. Я хочу домой. Только есть одна проблема: я не знаю, где он, этот дом. Где тут ближайший приют для бездомных?
Мама появляется ниоткуда, испугав меня до смерти.
— Карли, ты выглядишь жутко.
— Спасибо, мам, я тоже рада тебя видеть.
— Где твой милый кавалер? Я сидела с ним на церемонии. Он просто прелесть, дорогая.
— Он мне не кавалер, мам.
— Ну ничего себе, быстро ты с ним разделалась. Хотя знаешь, я не удивлена: ты никогда и ни с кем не могла построить долгих отношений, правда, дорогая?
Ну все! Мои нервы рвутся, как натянутая струна, и я совершенно позорно и при всех теряю контроль над собой и остатки достоинства, если у меня вообще хоть что-то осталось.
— Он мне не кавалер, мам, потому что никогда им и не был, — кричу я. — Он — жиголо, которого я попросила прийти со мной на свадьбу и притвориться моим бойфрендом, чтобы мне не пришлось объяснять людям, почему в тридцать два года я до сих пор не замужем и у меня нет ни работы, ни квартиры… — Я не могу остановиться. Меня несет со скоростью сто миль в час прямиком в кирпичную стену. — …И еще я так погрязла в долгах, что вот-вот утону, черт возьми! Мне нужен не мужчина, мам, а хороший адвокат и юридическая консультация!
Весь зал онемел, и двести раскрытых ртов на двухстах ошарашенных лицах обратились ко мне. Я больше этого не вынесу. Оборачиваюсь и выбегаю на улицу, под дождь, и бегу, пока не выбиваюсь из сил. Падаю на берегу озера и хватаюсь за голову. И плачу до тех пор, пока уже не могу вспомнить, над какой именно частью своей катастрофической жизни я сокрушаюсь. Как можно было быть такой дурой? Что за дьявол в меня вселился, что я поставила на кон все, чем владела? Надо было подстраховаться, не торопиться, подождать, как само все сложится. Как можно было серьезно поверить в то, что, поколесив по миру, я найду своего единственного и буду жить счастливо, пока смерть не разлучит нас? Я дура. Жалкая, безнадежная дура.
— Я слышал, тебе требуется хороший адвокат.
Жалкая, безнадежная дура, которая уже начала слышать воображаемые голоса. Теперь хоть можно будет заявить о своей невменяемости, когда меня будут судить за банкротство.