Громила заерзал и озадаченно почесал в голове, будто воспринял слова про вшей буквально.
— Отстань от Громилы! — повторила мама. — При чем тут твои деньги! Речь идет о моих деньгах, которые я зарабатываю! Говард, по-твоему, справедливо, что я потеряю работу из-за того, что твой папочка такой нежный?
— Да не в нежности дело, а в принципах! — взвыл папа. — Говард, ты же разговаривал с Арчером, слышал его заявление о том, что он намерен вскорости захватить мир. И боится, как бы ему не помешали! Флаг ему в руки, ни пуха ни пера, семь футов под килем, что я еще могу сказать!
Говард заерзал, как только что ерзал Громила. — Но ведь тот, кто ему мешает, сам рвется править миром, — робко заметил он.
— Вот именно! — воскликнул папа. — И потому я ни единого словечка не напишу никому из этой шайки-лейки! Катастрофа, как ты думаешь, ради спасения мира стоит пожертвовать собственным благополучием и бутербродами с ореховым маслом?
— Если больше есть нечего, то не стоит! — забеспокоилась Катастрофа.
— По твоей милости мы все окажемся на улице и без крыши над головой! — закричала мама. — Говард, ты же знаешь, я зарабатываю больше папы!
— Да, папа, жертвовать маминой работой нехорошо, — кивнул Говард.
— А своей я, можно подумать, не жертвую? — завопил папа и трагически простер руку. — Теперь, когда мне открылась истина, я больше никогда, никогда не сяду за пишущую машинку! Как вам это понравится? — осведомился он у Громилы. — Неужели вы, с вашим ничтожным умишком, хотите, чтобы Арчер правил миром?
— Уж он получше, чем Диллиан или Торкиль, — буркнул Громила.
— Это не ответ! — возмутился папа.
— Голодный я, поесть бы, — печально произнес Громила.
— Тогда идите раздобудьте что-нибудь, — сердито сказал Говард. — Ограбьте какой-нибудь ларек, притащите нам жареной рыбы с картошкой или пирожков! Я умираю с голоду.
Время было позднее — Катастрофа обычно в этот час уже шла спать, — так что насчет ларька Говард погорячился. Громила встал и скорбно вывернул карманы своих джинсов. Потом умоляюще посмотрел на папу.
— Нечего из меня кровь пить, обойдетесь, — огрызнулся тот. — Попробуйте стрясти денег с Арчера. Идите-идите, хватит тут…
В этот миг отворилась дверь и вошла Фифи. И начался третий этап великого семейного скандала. Фифи, бледная, с затуманенным взором, выглядела так, словно простыла или слишком долго смотрела телевизор. Говард и Катастрофа очень обрадовались, что она пришла. Вместе с ней возникла надежда, что скандал утихнет. Даже Громила воззрился на Фифи с надеждой — а ну как удастся стрельнуть у нее денег?