- Досталось тебе, - наставник устало присел на постель Мерона и, глядя тревожно ему в глаза, спросил: – Ну, что скажешь?
Андре только сейчас почувствовал на бедре холодную сталь наконечника. Оказывается, он так привык к нему, что даже не снял, залезая в воду. Молодой человек смущённо отвернулся, закатал широкую штанину и отвязал ещё мокрую верёвку.
Наконечник, глухо соприкоснувшись с деревом, лёг на стол. Андре смотрел на сталь со смешанным чувством облегчения и утраты.
- Наконец-то после стольких лет он снова у нас, - отец Рубио перевёл глаза с лезвия на гостя. – На нём следы крови. Почему?
- Эта кровь уже высохла и так же холодна, как та, что на трупах, лежащих в подземелье замка Келли, как кровь, пролитая мной в горах Греции. Она так похожа своим чёрным цветом на реки крови, пропитавшие землю в наполеоновских войнах, на потоки, заполнившие улицы Варшавы после входа туда войск генерала Паскевича… Сколько ещё нужно пролить её, чтобы железо, - Мерон подтолкнул к отцу Рубио наконечник, - насытило свою ярость? Она так велика, что от людей, устроивших мне засаду в Шотландии, остались изрезанные вдоль и поперёк кровавые куски.
- Ты испытал силу стали и себя… - наставник печально опустил свой взгляд.
- У меня не было выхода, - Андре в возбуждении заходил по комнате. - Святой отец, вы уверены, что тот, кто устроил нападение на вас и на меня в замке Ордена, не завладеет наконечником Габсбургов, Туринской плащаницей, мечом пророка или книгой книг? – Андре присел на корточки у ног отца Рубио и заглянул ему в глаза. - Вы – хранители опасных сокровищ. Вы слишком самоуверенны в своей непогрешимости и присвоенном себе праве владеть ими. У вас в руках – не реликвии, а дьявольская сила, пожар и лава, скрытые до времени тонким слоем вашей гордыни. Малейшая трещина, тонкая щель - и огонь вырвется наружу, сжигая правых и виноватых…
Наставник тихим, но твёрдым голосом перебил Мерона:
- Ты в чём-то прав, сын мой. Но всё это – наша миссия и предназначение, возложенные на нас Господом. Не дать реликвиям попасть в руки людей злых, беспринципных, бессовестных и алчных. Это – карма. Моя - и твоя тоже. Ибо ты выбран Господом и приготовлен нами. Ты – один из посвящённых, и скоро будешь хранителем печатей.
- А если нет? - Андре вскочил на ноги. - Если я слаб и смущён духом, неуверен в своей и вашей правоте и предвижу опасность от реликвий в будущем? - он показал рукой на наконечник. - А если во мне возникнет искушение обладать им во зло?
- Нет, сын мой. Десять лет испытаний – достаточный срок для обретения веры, силы и надежды. Ты – благословляем самой судьбой. Ещё твой прадед в Святой земле - рыцарь Гюи де Меро - касался ладонью этой смертоносной стали.