Константин вернулся в свои покои, легко тронул серебряный колокольчик.
Вошёл слуга. Император приказал вызвать командира дворцовой гвардии. Этот легион Константин создал совсем недавно взамен преторианцев, дискредитировавших себя бесконечными заговорами и непомерной жадностью к золоту и власти. Сегодня император планировал проверить казначейство и услышать отчёт префекта о поступлении налогов в казну. Кроме того, он сам хотел посмотреть списки о доходах и расходах государственной казны.
Предстояла пешая прогулка по переходам и галереям дворца в сопровождении телохранителей на виду у многих людей.
Властелин Нового Рима снял домашнюю тогу, которая обычно была на нём во внутренних домашних покоях, и надел роскошную белоснежную, расшитую золотыми нитями тунику. Поверх туники особым образом был повязан багряный плащ, застёгнутый на плече золотой с синими сапфирами пряжкой.
Процессия неторопливо прошла из южного крыла дворца в северное, где находился атриум префекта казначейства.
Попадавшиеся навстречу немногочисленные чиновники и придворные бездельники отступали к стенам в низких поклонах перед грозным наследником славы древнего рода Флавиев.
Префект – грек из Спарты, бывший преторианский гвардеец - прошёл хорошую школу управления: от солдата, центуриона, сборщика налогов в провинции - до легата, и от личного телохранителя и переводчика императора с арабского, иудейского языков - до распорядителя личной казны Константина. Он встретил своего патрона с почтением, но без лести и пустого славословия.
В течение часа император слушал чиновника и просматривал восковые таблички казначейства, время от времени давая указания писцам…
…В конце свитка с перечнем личных ценностей и вещей, которые следовали за ним в его многочисленных военных походах уже лет пятнадцать, Константин неожиданно обнаружил необычную запись.
«Как странно… Почему именно здесь, в кладовых нового Дворца, нашлись все эти давно забытые вещи?» - размышлял Константин, пробегая глазами написанное.
- А вот это интересно!
В середине длинного списка значился ящик со свитками из Иерусалимского храма, разрушенного Титом Флавием Веспасианом после подавления восстания иудеев в 70 году после рождества Христова, а под номером 32 другим почерком был записан пергамент, принадлежавший последнему из рода Иродов - Агриппе Марку Юлию. И в самом конце, когда император уже приготовился прервать чтение, он увидел строку: «Копьё Гая Юлия Цезаря Императора». Константин с любопытством и удивлением отложил документ и распорядился принести свитки, копьё и тексты Агриппы.