Человек горько покачал головой. Он помнил, как после его пламенных речей перед племенами курашитов противники учения кричали ему в лицо:
- Если ты пророк и с тобой разговаривает Бог - сотвори какое-нибудь чудо. Иисус в Иерусалиме воскрешал мёртвых, ходил по воде, кормил голодных обильной пищей. Дай нам манны небесной, найди воду, преврати пустыню в цветущий сад - и тогда мы поверим тебе.
После всех унижений и позора он бежал с горсткой учеников и сторонников в Ясриб, где нашёл землю обетованную, где люди превратились для него в камни, из которых он возводил здание Ислама во славу единого Бога.
И вот теперь он стоит перед городом стыда и разочарований с десятитысячной армией Медины [44]и не сегодня, так завтра возьмёт Мекку, потому что его учение и придуманные им законы оказались ближе простым бедным людям: водоносам, каменщикам, оружейникам, горшечникам, погонщикам верблюдов, крестьянам всех арабских племён и даже вождям, занятым постоянными междоусобицами и борьбой за власть.
Мог ли он когда-нибудь представить себе, что ему, потерявшему отца ещё до своего рождения, а спустя шесть лет и мать, выпадет такая судьба. Если бы не дядя Абу Талиб, пристроивший мальчишку в услужение купцу, водившему караваны из Мекки в Дамаск, Александрию, Иерусалим и дальше в Византию, кто знает, был ли бы он сейчас тем, кем стал. И если бы не его дед – Абд Аль-Муталлиб - разве знал бы он язык иудеев и греков, помнил бы библейские легенды насара (христиан), рассказанные ему дедом, разве принял бы всей душой религию Ханифов[45]? Если бы не суровая школа проводников и погонщиков верблюдов, разве увидел бы он мир, принял бы близко к сердцу беды и несчастья, выпавшие на долю его народа по злой воле Византии, всё дальше и дальше продвигавшей свои границы на Восток и Юг Аравии? Долгими холодными ночами на стоянках в пустыне и на караванных тропах, ведущих на Запад и Север, он физически чувствовал угрозу для жителей оазисов от высокомерных, жадных, воинственных и беспощадных ромеев. Если им не противостоять, эти греки, римляне, армяне, иудеи, галлы и готы, объединённые в мощную силу единой религией и верой в Иисуса, все эти люди в скором времени завоюют весь мир. Византия, унаследовав от Рима хитрость и коварство, учтя прошлые ошибки, но не признав сокрушительных поражений от северных варваров, извлекла уроки и приняла единственно верное решение - сохранить империю в новых условиях на новых религиозных принципах и законах. Они теперь называли варварами всех, кто молился своим многочисленным богам, завещанным предками. Пустыня, ещё не завоёванная окончательно христианами, уже сейчас платила дань Византии лошадьми, верблюдами, воинами, женщинами, врачами, древними знаниями и мудростью арабского мира. Каждый год на родину возвращается всё меньше мужчин, сложивших головы далеко на Севере.