Он хорошо изучил психологию людей Востока и Запада.
Противостоять христианству можно было только на пути отказа от идолопоклонства, приняв единую, такую же мощную по воздействию на людей религию.
Человек в шатре невольно усмехнулся. Он не отрицал и не опровергал уже ходящие по пустыне легенды о самом себе.
Все эти сказки о мальчике, родившемся однажды ночью в Мекке, когда звёзды светили так ярко, что ночь превратилась в день, когда два ангела спустились на землю, разъяли грудь новорожденному, вынули сердце, унесли в горы Кавказа, долго омывали в снегу, пока оно не засияло, как кристалл, и затем снова вернули его на место. Все эти небылицы нравились ему самому. Пусть будут.
Пусть живут эти мифы. Они только укрепят веру людей в его новое учение о едином боге, защищающем своим покровительством любой без исключения народ на бескрайних просторах Аравии. Учению пока не хватает реликвий. Но это - вопрос времени, правильных решений и денег...
Человек ещё раз внимательно прослушал со слов ученика написанную до конца страницу. Последние несколько строк ему не понравились, и он приказал зачеркнуть половину листа. Он выдал писцу новый чистый свиток бумаги и стал диктовать заново:
«… Бог не имеет ничего общего с человеком.
Бог - вне пространства и времени. Он создал и бесконечное множество миров, и бесчисленное множество наделенных разумом существ, одним из которых является человек. Связь человека с Богом односторонняя: человек зависит от Бога, а Бог нисколько не зависит от человека; своим поведением, своими поступками и словами человек не может оказать никакого влияния на Бога.
Хорошо то, что предписано Богом; плохо то, что запрещено Богом... Вне Бога нет ни добра, ни зла.
Бог добр и милосерден не потому, что он "должен", "обязан" быть непременно добрым и милосердным; доброта и милосердие - Его изначальные свойства, вытекающие из отношения Творца к сотворенному миру.
Человек должен стремиться к добру и избегать зла, потому что такова воля Бога, и не забывать, что за каждый свой поступок и каждое движение души он будет судим по всей строгости, без всяких скидок на предопределение так, как будто в любой жизненной ситуации от него, и только от него, зависит выбор поведения».
Неторопливо перевёрнутый лист, заполненный новыми строками, опустился белой птицей на стопку других.
«… О, Господи! Даруй мне любовь к Тебе, даруй мне любовь к тем, кого Ты любишь; сделай так, чтобы я мог исполнить дела, заслуживающие Твоей любви; сделай так, чтобы любовь к Тебе была мне дороже меня самого, дороже семьи моей и богатства!