- Ничего не забыто? - листая пергаменты, спрашивал себя монах.
- Нет, всё на месте. Подписи епископов, принимавших участие в церковном соборе. Вот и булла папы Римского, утверждающая устав. Здесь, на обороте, список рыцарей – основателей ордена[65] На отдельном листе - благословение епископа Иерусалима.
Цистерцианец повернулся к Гуго де Пейну.
- Кроме Устава, брат мой, вручаю вам завещание короля Арагона. Он оставляет своё королевство трём монашеским орденам, в том числе и Вам - храмовникам.
- А почему - трём? - рыцарь почтительно взял из рук аббата папирусный свиток.
- Дело в том, что наследники по такому вопиющему случаю подняли бы шум, потребовали расследования, признали бы Альфонса умалишённым и вдобавок, чего доброго, обвинили бы его в содомизме с одним из твоих многочисленных юных красавцев кузенов, живущих при его дворе. Но если в равных частях оставить всё монашескому попечительству, то это - совсем другое дело. Никакие крючкотворы и нотариусы не подкопаются. Тем более, что третья часть владений отходит небольшому военному ордену из Испании.
- Как там говорит Господь наш? «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное.» Да не оскудеет рука дающего!
Аббат похлопал рыцаря по плечу, прикрытому стальной кольчугой.
- На тебя и так прольётся манна небесная. Я это чувствую. Эти пожертвования - не последний золотой дождь на твою шальную, бедовую голову[66].
Гуго вздохнул и понимающе кивнул головой.
- Отныне, сын мой, Вы - le Chevalier du Temle, - торжественно произнёс отец Бернард.
- Temlier? Что ж, неплохо, - задумчиво пробормотал Гуго.
- Тамплиер, - как бы пробуя слово на звук, повторил за ним аббат.
Думал ли Гуго де Пейн, что слова Бернарда Клервосского о манне небесной окажутся пророческими и сбудутся в самое ближайшее время?
«Что мне жизнь, когда отца больше нет?» - думал Амир. - «Что мне клятвы, данные этому исчадию христианского Аида, грубому, неотёсанному и жестокому де Пейну? Пустое...»
Конечно, Амир знал, где вторая половина наконечника. Эта легенда передавалась в их семье из поколения в поколение. Когда-то по воле Аллаха его прадед Зайд, который был приближен самим пророком в качестве приёмного сына, отдал наконечник знаменитому кузнецу в Дамаске. Половина лезвия пошла составной частью на изготовление меча для пророка Мухаммеда. Прямой, длинный клинок получил название «Аль-Маатур»[67]. Этот меч носил Зайд при взятии Мекки, в битве при Бадре, Ухуде[68].
«Только, о, Аллах! - Амир поднял глаза к небу. - Да прославится в веках имя пророка твоего!»