Меро надвинул забрало шлема на лицо и сделал знак рукой старшему среди оруженосцев обходить сельджуков слева. Когда он с рыцарями ударит в лоб, начнётся сумятица, а натиск пятерки юношей внесет в ряды сарацин еще больше паники.
- Томас, Бертран! Выстрел! - гаркнул Гюи, и в тот же миг арбалеты взвыли бычьими жилами. Две стрелы ссадили двух агарян на землю. Предводитель сарацин, завидев новую опасность, отдал всадникам команду перестроиться - но было поздно. С ревом и грохотом рыцари врезались в ряды мусульман. Ещё шестеро сарацин были выбиты из сёдел длинными пиками тамплиеров. Отбросив в сторону копья и круто развернув коней, рыцари заработали мечами. Сельджуки, не ожидавшие такого напора, в первые мгновения потеряли полтора десятка воинов, но увидев, что им противостоит всего горстка тамплиеров, с яростными криками стали наседать на отряд де Меро. Отражая удары копий и легких коротких мечей («Куда им до рыцарских длинных!»), Гюи пытался добраться до предводителя арабов, молодого человека с едва заметной на острых скулах бородкой.
- Меро, слева! — проревел медвежий бас Бертрана, и Гюи отмахнулся щитом. Хрустнуло дерево, окованное медью, а от рукавицы отскочил стальной наконечник сарацинской стрелы.
«Кровь Христова! Каковы! В такой свалке умудряются стрелять из луков, рискуя попасть по своим! Всё же, как бы эти неверные ни погрязли в ереси и многожёнстве, чего у них нельзя отнять - так это умения вести бой», - думал де Меро, орудуя мечом. Он вышиб из седла худого юркого воина в остроконечном кожаном шлеме и оказался лицом к лицу с предводителем отряда сарацин.
- Ну, посмотрим, кто кого! – прорычал Гюи и сделал ложный выпад, целясь в голову противника, а затем тут же с оттягом ударил наискось в незащищённое бедро. Сельджук нырнул под брюхо своей лошади подобно кошке, ушел из-под удара, а потом сделал то, чего никто не ждал. Он снова взлетел в седло и оказался очень близко к де Меро. Поднять меч для нового выпада уже не оставалось времени. В руке араба мелькнула узкая полоска стали, глаз франка обожгло болью, и рыцарь с изумлением понял, что ему только что вогнали нож в щель забрала. Отмахнувшись, крестоносец попал железным нарукавником в висок противнику и сбил сумасшедшего всадника на песок. В дополнение ко всем бедам в ногу тамплиера, незащищённую ножным доспехом, попала стрела на излете. Но эта рана была пустяком. Из-под шлема, заливая глаза, потекла кровь, в ушах зашумело, боль в голове стала нестерпимой. Гюи, чувствуя на губах солёный вкус пота и крови, покачнулся в седле.