— Как раз то, чего не хватает миру — еще одного Мосса Коулмэна, — холодно заметил тот. Он взял свою армейскую сумку и прошел в дом.
* * *
Десять минут спустя белая морская форма уже висела в стенном шкафу комнаты для гостей, а сам Тэд был одет в санбриджскую униформу: джинсы «Левис» и рубашку.
Билли ждала у машины, вертя в тонких пальцах кольцо ключа зажигания. Она быстро протянула ключи Тэду, а сама скользнула на сиденье рядом с водителем. Тэд сел за руль, включил мощный мотор, вывел спортивный автомобиль на подъездную аллею, а затем на магистраль.
— Показывай дорогу.
— Поедем к Остину. Я так благодарна, Тэд. Я была вне себя от беспокойства, а никому и дела нет. Как мне это ни неприятно, а прежде всего надо ехать в офис шерифа.
— Согласен. Давно ли у тебя возникли неприятности с Мэгги?
— Точно не знаю, неприятности это или нет. Хотя, нет, знаю. Она всегда была непослушным ребенком. Обижалась на Райли, Сьюзан и даже на меня. Наверное, «обижалась» — не совсем подходящее слово. Ревновала. Ревновала к любому, кто претендовал на отца наряду с ней самой. Она так сильно хочет внимания Мосса и так нуждается в нем, что сделает все что угодно, лишь бы получить его. Мосс, конечно, ничего не замечает. У меня просто сердце разрывается… но и мне есть в чем себя упрекнуть. — Она немного помолчала, плотно сжав губы. — Я позволила Коулмэнам диктовать мне, какой матерью для Мэгги я должна стать, — горько призналась она. — Они были не правы, Тэд, и я не права.
— Никогда не поздно, Билли, — тихо прошептал Тэд утешительную истину. — Теперь не упускай ситуацию из рук. Старайся, как можешь. Забота позволит наполовину выиграть дело.
Билли развернулась боком на сиденье и посмотрела на этого спокойного, надежного человека. Как важно для нее, что он ей друг.
— Ты всегда был так добр ко мне, Тэд. Твоя забота много значит. Еще одна вещь, которую я давно должна была сделать, — сказать тебе об этом.
— Друзьям ничего не надо говорить. — На мгновение он отвел глаза от дороги и бросил на Билли быстрый взгляд, уловив ее образ, всегда согревавший его сердце. Даже сейчас, охваченная тревогой за Мэгги, она оставалась красивой, чувственной женщиной. Ветерок, проникавший в приоткрытое окно дверцы, шевелил золотистые пряди волос. Лицо, когда-то по-девичьи округлое, обрело очертания более четкого, изящного контура. В Билли чувствовалась женственная теплота, но вместе с тем все еще жила невинность, замеченная им еще тогда, когда они впервые увиделись в Филадельфии много лет тому назад. Светло-карие глаза смотрели на него с незамутненной искренностью.