— Прошу к нам, — встал и поклонился учитель. — Тут товарищ приезжий, журналист, интересуется как раз по вашу душу. Любопытствует нашенским всем, тутошним. Сюда, к нам, к нам, чем богаты…
Тот — к нам.
— Освежимся! — решительно продолжал учитель. — Нашенским, тутошним, светлейшим. Первая колом, вторая соколом!
Оживились, налили, освежились. Принялись закусывать черным чем-то, пряным, невиданным по вкусу и аромату, тающим, оказалось угорь горячего копчения на ольхе, можжевельнике и листах вишни, «только здесь, спешите видеть и наслаждаться». Представляете себе: выловленная рыбка тут же поставляется на кухню и подвергается спецкопчению полуживой, в герметичном боксе, благодаря этой методике она имеет тающую консистенцию, как нельма, первозданный аромат и оригинальный вкус благодаря ольхе, можжевельнику и листочкам вишни, все вещества в полной сохранности, каждое волоконце, всякая жилочка и плавничок, хрящик и ребрышко позволяют наслаждаться своей индивидуальностью, а уж про полезность можно только песни слагать, гимны петь, ведь ни одна рыба в мире не несет такой уникальной информации, как угорь осташковский!
Пока я постанывал от вкуса, причмокивал, урчал и качал в изумлении головой, краевед рассказал следующее:
— Знаете, что мы кушаем? Единственного свидетеля, единственное доказательство существования Атлантиды!
— Неужели нашлось? — вежливо удивился я, не в силах оторваться от полупрозрачного брюшка рыбины.
— Пятого июня восемь тысяч четыреста девяносто восьмого года до нашей эры метеорит массой в два миллиона раз больше, чем у Тунгусского, со скоростью двадцать километров в секунду врезался в земную атмосферу и взорвался в северозападной части Атлантического океана. Взрыв распорол дно океана, и материк Атлантида сгинул в этом чудовищном провале, теперь на поверхности только вершины его горных цепей, нынешние Азорские острова. Всю эту картину восстановил и точную дату вычислил знаменитый английский физик некто Мук. Эта катастрофа — не какой-то там ничтожный Санторин в Эгейском болоте взорвался, а Атлантида в Атлантическом океане, и люди там были двухметровые, атланты, а уцелевшие атланты передали знания ацтекам и египтянам. И неоспоримое тому доказательство — угри, которых вот едим! Каждый год к устьям рек, что впадают в Балтийское море, подходят огромные стаи маленьких, совершенно прозрачных рыбок, они поднимаются по рекам, живут в них и в нашем Селигере до лет двадцати пяти, а потом уходят в море, местами прямо ползком по земле, болотам, и плывут через безбрежный океан три года к Саргассову морю, там нерестятся, после погибают. Саргассово море теплее всех вод на земле, там даже на глубине километра +20 тепла, масса водорослей саргассов, и самая большая насыщенность кислородом, объяснений этим уникальностям пока нет. Спрашивается, зачем рыбам такая дальняя миграция? Правильнее же будет поставить вопрос так: почему? А вот. Раньше все угри жили в реках и озерах Атлантиды, после катастрофы они не смогли найти родные реки, и, двигаясь дальше, попали уже в устья рек Европы и Америки, в том числе и в Балтийское море, а потом в Селигер-озеро. Мощный и теплый Гольфстрим доставляет к нам миллионы прозрачных маленьких угрей, это миллионолетний инстинкт, непреодолимая и неуничтожимая память хромосом ведет их к берегам родной Атлантиды, которой давно нет, а ведь, обратите внимание, в человеческой истории память о ней не стерлась.