— Эту работу уже невозможно улучшить, — заверил он ее.
Сюзан улыбнулась, потому что знала, что это возможно, но она дала ему возможность высказаться. Она не давала сбить себя с толку похвалой, поскольку относилась к себе и своим работам достаточно критично.
В этот момент открылись двери, и вошел Дэвид Барнс.
— Ну вот! — сказал он и откинул со лба седые волосы. — Вы такого счастья даже не заслуживаете. Но раз уж вам повезло, я сам за этим присмотрю. Теперь вы сможете взять с собой в Париж всю свою семью, но никакой приличной работы вы уже не сделаете, пока их куда-нибудь полностью не пристроите.
Она не обращала на него внимания.
— Не могли бы вы показать мне, где будет стоять композиция? — спросила Сюзан Джонатана Хэлфреда.
— Ну как же! — сердечно согласился он. — Немедленно поедем туда. — Он взялся за телефонную трубку. — Скажи Бриггсу, чтобы он заехал за мной через пять минут к парадному подъезду, — приказал он, и через пять минут они сели в закрытый автомобиль, куда вообще не проникал шум города. Такой машины она еще в жизни не видела.
Мужчины разговаривали, но Сюзан их не слушала. Она думала: «Если работа не покажется мне достаточно хорошей, когда я снова увижу ее, то я запросто ее переделаю. Первая работа обязана быть приличной».
Она обратилась к Дэвиду Барнсу:
— Если они покажутся мне недостаточно хорошими, я их переделаю. Я уже знаю, как.
— Они достаточно хороши для продажи, — сказал Дэвид Барнс. — Но принять решение вы можете сами.
Она уже ничего не говорила, сидела и напряженно ждала, пока они не подъехали к новому, еще недостроенному сверкающему зданию. Она прошла за ними к бронзовым дверям и остановилась у входа в огромный вестибюль, освещенный светом из круглого окна в крыше.
— Вот и оно, — сказал Джонатан Хэлфред. — Мы поставили это здесь только для того, чтобы иметь представление. Но в таком виде это, конечно, не очень впечатляет.
Он откинул полотно, и Сюзан увидела свою работу, стоящую в ослепительном свете. Она смотрела так, словно видит скульптуру впервые. Она смотрела на фигуры, как на самостоятельные существа. Затем она повернулась к Барнсу:
— Мне нужно их переделать.
— Ну нет же, — начал Джонатан Хэлфред, однако Сюзан не слышала его. Она обращалась к Барнсу:
— Я создавала их, чтобы они были похожими на людей, но это не люди.
Он посмотрел на нее.
— Мало кто из тех, что будут проходить мимо, поймут это.
Но Сюзан возразила:
— Но ведь я-то понимаю это и из-за них не смогу спать.
Они смотрели в упор друг на друга. Джонатан Хэлфред бросал взгляды то на одного, то на другого с ошеломленным видом, словно они говорили на непонятном ему языке.