Во рту у Розы сделалось противно. Так бывает, когда переешь сладкого. Конечно, Клер легко: произнесла себе молитву с четками — и все. Роза почти услышала нежное постукивание костяшек. Стать на колени в прохладной тишине храма, обратиться к Богу — и все твои печали исчезнут одна за другой. А другие пусть себе вкалывают…
Все больше распаляясь, Роза стала молча спускаться по ступеням лестницы. Потом зашагала по тротуару, не оборачиваясь, не глядя, идет ли следом Клер. Ей было наплевать.
Но тут над ее ухом прозвучал голос сестры:
— С тобою Бог, Роза! — произнесла Клер, запыхавшись, выпуская изо рта белое облачко, совсем как Святой Дух. — Он слышит твои молитвы. Он не забудет тебя.
И тут у Розы возникло неудержимое желание развернуться и влепить сестре увесистую оплеуху.
— Ты не слыхала, что случилось с Бадди Мендозой?
Бадди когда-то жил по соседству с ними и был одним из закадычных дружков Брайана.
Розоватое от холода лицо Клер покраснело, как будто Роза на самом деле влепила ей пощечину. Все знали, что Клер одно время была влюблена в него, но потом об этом пронюхала Нонни и положила этому конец.
— Бадди? Он… пошел в армию… по-моему.
— Да. Был во Вьетнаме. В прошлом месяце его прислали домой… то, что от него осталось. Лицо, мне говорили, совсем разворочено. Поврежден мозг. Его подключили к аппаратам и пока поддерживают ему жизнь.
Роза услышала резкий всхлип и увидела, как Клер осеняет себя крестным знамением. Ей тут же стало стыдно. Чувство невыносимой вины заставило ее зажмуриться. Какой же она становится отвратительной! Гадкой злюкой, совсем как Нонни.
И вот они уже шагают вместе. Проходят мимо прачечной, где она каждую субботу стирает перепачканные Ноннины простыни. Рядом косметический салон «Ева» с пыльными растениями в витрине — сюда она иногда приводит Нонни, пока в соседней прачечной в больших синих барабанах досушивается их белье, чтобы ей помыли голову и уложили волосы.
«Господи, — беззвучно молится она, — избавь меня от зла!»
Так же молча они поворачивают мощеным проездом, ведущим к их дому, и входят в темное парадное, остро пахнущее хвойной дезинфекцией.
Поднимаясь по бесконечным ступеням, Роза, как всегда, представляет себе: Нонни мертва или ее хватил новый удар. На мгновение ее охватывает головокружительная надежда, тут же сменяющаяся глубочайшим стыдом. Как может она желать, чтобы ее бабушка умерла?!
Открыв замок, Роза придержала дверь, чтобы Клер могла войти.
Неожиданно послышался пронзительный крик. Кричала Клер — голос был визгливым, протяжным.
Оттолкнув сестру, Роза бросилась в гостиную. Темно, единственное освещение — призрачное мерцание телеэкрана. А запах! Вонь, как в забитом дерьмом туалете.