Хилл Стейшенз славилось как излюбленное место для флирта: романы там завязывались стремительно и пылко и так же внезапно угасали.
Нелишним будет добавить, что отчаянный флирт протекал под строжайшим покровом тайны.
Так как ничто человеческое графу не было чуждо, то и он не преминул воспользоваться возможностями привольной холостяцкой жизни.
Свободное от поездок с вице-королем время граф проводил в обществе нежных, уступчивых и необычайно притягательных женщин.
Он прекрасно понимал, что настанет день и час, когда ему придется жениться и произвести на свет наследника.
Однако волноваться об этом было еще рано; графу недавно исполнилось двадцать семь, и посему ближайшие десять лет не требовали немедленного решения брачного вопроса.
И вот теперь перед юношей встала перспектива создания семьи с какой-то молоденькой, совершенно незнакомой девушкой! При полном отсутствии не только влюбленности, но и даже простого интереса, такая перспектива представлялась ему пугающей.
Ко всему прочему, дело усугублялось перешедшей по наследству от отца неприязнью к лорду Фрезеру.
Граф нисколько не сомневался, что дочь такого человека, как лорд, вряд ли отличается кротостью нрава, порядочностью и другими истинно женскими достоинствами, которые могли бы хоть как-то скрасить сей скоропалительный брак.
Не вполне осознавая, где он находится, граф поднялся с кресла и стал нервно расхаживать по кабинету.
В конце концов он остановился у большого окна, из которого открывался великолепный вид в сад.
Сад поражал воистину королевской ухоженностью: газоны были подстрижены так ровно, что казалось, проведи по ним рукой и почувствуешь нежную бархатистость; цветы горделиво покачивали аккуратными головками, словно желая всему миру сообщить о своей яркой индивидуальности. Столь чудесный эффект достигался, по-видимому, несметным количеством усердных садовников.
Взирая на это пышное великолепное разноцветье, граф с горечью размышлял о всесильной власти денег, позволяющих содержать сад в безупречном порядке.
В его собственном замке все пришло в запустение, на садовников давно махнули рукой, перестав оплачивать их незримый, но такой кропотливый труд.
Там, где некогда цвели розы, теперь разросся бурьян, нагло и уверенно занимающий все большие пространства.
Нескольких лет хватило на то, чтобы двор и сад превратились в нечто неузнаваемое.
Марлоу с горечью поведал графу, что оставшихся садовников дядя Бэзил попросту выжил из пределов поместья.
Остался один Коснат, в чьем распоряжении находился главный графский сад.
Ему некуда было податься, и он, решив смиренно претерпеть все унижения, нищету и голод, все-таки продолжал ухаживать за деревьями и цветами. Страх попасть в работный дом оказался сильнее перспективы трудиться из последних сил, не получая в ответ ни гроша.