— Где я еще могла бы загорать вот так, без всего, — говорила она, — остальное, что принято делать на отдыхе, меня не привлекает. Купаться я не люблю, к теннису, танцам, азартным играм — равнодушна, так что, видите, мне и здесь хорошо, днем — загорать, делать покупки, — лучше занятий не придумаешь, а по ночам со мною вы, любовь моя. Счастливее меня, я думаю, нет женщины на свете.
Как-то в разгар июльской жары она вернулась под вечер домой в новой, особенно умопомрачительной соломенной шляпе. Шляпа была широкополая, простая, с веночком цветов вокруг тульи и двумя синими бантами. В правой руке Линда держала целый сноп роз и гвоздик, в левой — полосатую картонку с другой сногсшибательной шляпой. Открыла дверь своим ключом и, осторожно переступая в сандалиях на толстой пробковой подошве, вошла в гостиную.
Зеленые жалюзи были спущены, и в комнате сгустились теплые тени; две из них внезапно приняли очертания мужских фигур, худой и не очень худой — Дэви и лорда Мерлина.
— Боже милостивый! — сказала Линда и плюхнулась на диван, рассыпав по полу розы.
— Да, — сказал Дэви, — похорошела необыкновенно.
Линда испугалась без всяких шуток, как непослушный ребенок, когда его застигнут на месте преступления — как ребенок, у которого собрались отнять новую игрушку. Она переводила взгляд с одного на другого. Лорд Мерлин был в темных очках.
— Вы что, скрываетесь от кого-то? — сказала Линда.
— Нет, почему? Ах, очки, — без них мне за границей нельзя, у меня слишком добрые глаза, от нищих и так далее проходу нет, досаждают на каждом шагу.
Он снял очки и моргнул.
— Зачем вы приехали?
— Ты, кажется, не очень рада нам, — сказал Дэви. — Приехали, честно говоря, посмотреть, что с тобой. И поскольку с тобой, вне всяких сомнений, все в порядке, можем со спокойной совестью ехать обратно.
— Как же вы выведали?.. Мама с Пулей знают? — прибавила она слабым голосом.
— Нет, абсолютно ничего. Если ты думаешь, что мы явились разыгрывать викторианских дядюшек, то можешь успокоиться, милая Линда. Мне встретился случайно один знакомый, который был в Перпиньяне, и он упомянул в разговоре, что Кристиан живет с Лавандой Дэйвис…
— А, отлично.
— Что, прости?.. И что ты полтора месяца как уехала. Наведался я на Чейни-Уок — тебя там явно нет, тогда мы с Мером слегка забеспокоились, как-то ты, с твоим неумением позаботиться о себе (думали мы, и как же мы заблуждались!), скитаешься по Европе, и в то же время безумно было любопытно выяснить, где ты и что ты, вот мы и предприняли втихомолку кой-какие действия детективного характера, установив в результате, где ты — а что ты в настоящее время, тоже ясно теперь как день и у меня лично вызывает лишь чувство облегчения.