Семидесятилетний профессор Витали считался великим специалистом по внутренним заболеваниям. В Луго поговаривали, что в их маленькую заштатную больницу его сослали исключительно за невыносимый характер. О нем ходило множество анекдотов. Утверждали даже, что за время работы в больнице Святой Урсулы в Болонье у него выработалась милая привычка прогонять некомпетентных врачей и ленивых медсестер пинками под зад.
— Нет, это жена моего друга. А это ее свекровь, — объяснил Спартак.
— Пульс слабый, — изрек профессор.
— У нее кровотечение. Она беременна на третьем месяце, — осмелилась вмешаться Джентилина.
— Скорее всего это выкидыш. Сейчас я ее отправлю в смотровую и сам обследую, — заверил их профессор, сделав знак медсестре.
— А что с ней будут делать? — в тревоге спросил Спартак.
— Выскабливание. Единственное, что можно сделать в подобных случаях, — объяснил врач.
— Это опасно? — испугался Спартак.
— Я сам буду ассистировать гинекологу и сделаю все возможное, чтобы операция закончилась благополучно, — обещал профессор Витали. — Не беспокойтесь, я дам вам знать уже через полчаса, как обстоят дела, — добавил он на прощание.
Джентилина осталась ждать в приемном покое, а Спартак решил уехать, пообещав ей вернуться вместе с Тоньино.
Он встретил друга по дороге: тот на телеге ехал к дому.
— Твоей жене стало плохо, — крикнул Спартак, выйдя из машины и бегом догнав повозку.
— А ты откуда знаешь? — спросил Тоньино, встревожившись и заподозрив неладное. Он натянул поводья и заставил лошадь остановиться.
— Я отвез ее в больницу. С ней твоя мать. Давай слезай с телеги, я отвезу тебя на машине.
Тоньино побледнел.
— Расскажи мне все, — попросил он, садясь в машину.
— Я почти ничего не знаю. Дочка Серджо прибежала в контору и подняла тревогу. Управляющий дал мне свой «Фиат», и мы вместе с твоей матерью отвезли Лену в пункт «Скорой помощи». Я настоял, чтобы позвали доктора, и ее осмотрел профессор Витали, главврач. Кажется, речь идет о выкидыше, — кратко объяснил Спартак.
— Доната была права, — грустно вздохнул Тоньино.
— Да как ты мог? Твоя жена уже была больна, а ты, вместо того чтоб позвать доктора, пригласил эту колдунью? — возмутился Спартак.
Антонио открыл было рот, чтобы объяснить, что сам он знакарку не приглашал, но ему не хотелось оправдываться перед Спартаком, а главное, теперь он был, как никогда, убежден в том, что старая Доната все угадала верно. Лена не хотела иметь от него ребенка. Быть может, она больше не хотела иметь ничего общего с ним самим, хотя до сих пор — этого Тоньино не мог не признать — добросовестно и честно исполняла обязанности верной жены и будущей матери.