— Ну что ж, я вижу, дела идут неплохо, — вынес вердикт профессор. Повернувшись к сестре, он добавил: — Дайте ей крепкого бульона и печеное яблоко с сахаром. Побольше сахару. Этой девочке надо лучше питаться.
— Когда я смогу вернуться домой? — оживилась Лена.
— Ишь, какая шустрая! Хирург сделал тебе операцию, ну а мы должны удостовериться, что осложнений не будет.
— Почему мне не удалось сохранить ребенка? — немного помедлив, спросила Лена.
— Трудно сказать. Женская натура представляет собой сплошную загадку. Но могу тебя заверить, что в будущем ты сможешь иметь сколько угодно детей. Не беспокойся и думай только о выздоровлении. Да, кстати, к тебе посетитель. Вообще-то час посещений давно истек, но уж на этот раз так и быть… — добавил он, загадочно улыбнувшись, прежде чем уйти.
Лена увидела возникшую на пороге мощную фигуру Спартака. Он оглядывался кругом, никого не узнавая, и монахиня, выходившая из палаты вместе с главврачом, указала ему постель Лены.
Робким, нерешительным шагом Спартак подошел к ней. В руке он держал большой букет белых роз.
— Уходи, Спартак, — сказала она тусклым голосом, откидываясь на подушку.
— Как ты бледна, Маддалена, — прошептал он в ответ. — Мне было недостаточно уверений профессора Витали. Я хотел тебя увидеть.
— Из-за тебя у меня будут неприятности с мужем, — слабо запротестовала Лена.
— То, что я к тебе чувствую, никого не касается. В том числе и твоего мужа, — решительно возразил Спартак.
— Ты уже однажды испортил мне жизнь, и я не позволю тебе сделать это опять, — возмутилась она.
— Послушай меня, Маддалена.
— Нет, это ты меня послушай! Вспомни, как было дело. Мой отец отказал тебе в сватовстве, и ты тут же бежал от него, как заяц. Я еще не была замужем, а ты уже начал читать мне проповеди. Ты меня сам к стенке припер моим моральным долгом. Помнишь? «Раз ты дала слово, надо его сдержать, даже ценой жизни». Ну что ж, я поклялась перед богом в присутствии священника. Тебе стоило протянуть руку, чтобы меня взять. Ты этого не сделал. А теперь уже слишком поздно.
— Почему ты не хочешь меня выслушать? — произнес он умоляюще. — Я был молод. Думал, что смогу тебя забыть, но оказалось, что это не так. Годы идут, а я люблю тебя все больше и больше. Ты — словно наваждение, преследующее меня всюду, — признался Спартак.
Лена ощутила болезненный укол в груди.
— Давай уедем вместе, Маддалена, — предложил Спартак.
— Я не могу строить свое счастье на страданиях других, — сказала она грустно.
— Послушай меня, любимая. Все эти годы я как мог избегал встреч с тобой, даже случайных. Бывал порой в двух шагах от подворья и бежал как от чумы. Я чувствовал себя виноватым за любовь к тебе. С тех пор как я снова тебя увидел и привез в больницу, я больше не знаю покоя.