Дейтон обманывал себя, думая, что может оставаться с ней без риска для своего сердца. Желание подталкивало его попытать такого счастья. И все-таки, зная, что это может погубить его, ему беспрестанно хотелось смотреть на нее, любоваться каждым движением, чувствуя, что никогда не насытится ею.
— Ты так ни к чему и не притронулась, — сказал он, наблюдая, как она катает вареные яйца по тарелке.
Она пожала плечами.
— Обычно у меня по утрам нет аппетита.
— Адриенна, я хочу…
Дейтон замолчал. Так чего же он хотел? Мысль, казалось, застряла где-то в мозгу, зажатая между страстным желанием и угрызениями совести.
— Да, секс был отличный, — сказала она скучным голосом, продолжая катать яйца по тарелке.
Ее скучный равнодушный тон удивил его. И насторожил. Он отломил кусочек тоста.
— Мы занимались не просто сексом, и ты это знаешь.
— Но мы не занимались и любовью, не так ли? — Адриенна поднесла вилку ко рту и смотрела на него большими прозрачными серыми глазами. — Как бы это назвать поточнее?
Зачем она мучает его?
— Адриенна…
— А что, если так: страстный секс? — Она взяла кусочек яйца и состроила гримасу, но тут же нахмурилась и посмотрела на него исподлобья. — Или горячий, обжигающий…
— Пожалуйста, прекрати. Не думаю…
— Ты слишком много думаешь, — поморщилась она, отбросив притворство, и с решительным видом посмотрела на него. — Ты подталкивал меня на риск и убеждал, что я не смогу прожить жизнь в одиночестве. А теперь посмотри на себя. Ты — лицемер с головы до пят, до мозга костей.
— Я такой, какой есть, — сказал он твердым голосом.
— И я, Дейтон Уэстфилд, такая, какая есть.
— Адриенна, я бы хотел, чтобы мы могли…
— Не можем. Не хочу больше видеть тебя, Дейтон. Это… слишком сложно.
Она была права.
— Все должны в жизни делать выбор, — сказал он как можно спокойнее. — Мы свой выбор сделали. — Дейтону пришлось вцепиться руками в край стола, чтобы скрыть дрожь пальцев.
Затем он встал, внимательно, будто запоминая, посмотрел на ее лицо в последний раз, зная, что уже никогда больше не притронется к гладкой нежной коже и не заглянет в глубину прекрасных глаз. Он чувствовал, какой шторм бушует сейчас в этой глубине, но не мог, не смел ничего поделать. Да, он действительно был последним из лицемеров.
— Прощай, Адриенна.
Через час Дейтон покинул Пеликан-Коув, проклиная себя за все содеянное и все-таки желая все повторить. Но он никак не мог уразуметь, что можно было изменить, чтобы все обернулась по-иному. Он мог бы никогда не вступать ни в какие отношения с Адриенной, и тогда его сердце, его разум по-прежнему остались бы закрытыми для такого чувства, как любовь. Да, он получил чертовски хороший урок. Слишком дорогой ценой он заплатил за все: потерял доверие Адриенны. Нет, он больше никогда не увидится с ней. Не заставит ее потерять голову, как потерял ее сам.