Коннор подвинулся на скамейке, освобождая ей место рядом с собой.
— Не присядете ли рядом?
Ей не стоило это делать. Действительно не стоило. Однако она села, как садится бабочка на яркий цветок.
— Вас не было на завтраке.
Тоже не бог весть какое красноречивое замечание, но гораздо лучшее, чем первая ее попытка.
— Я рано встал. — Коннор повернул голову на звук смеха, доносившийся из глубины сада. — Почему вы одна?
Аделаида пожала плечами с якобы небрежной беззаботностью.
— Не особенно люблю толпу. Я предпочитаю тишину.
— Должен ли я предоставить вас вашим раздумьям?
— Нет. Одиночества я тоже не люблю. — Тут ей пришло в голову, что он подыскивает вежливый предлог, чтобы избавиться от ее общества. — А может быть, вам хочется остаться одному? Я не хотела бы навязываться...
Коннор поднял голову, его полные губы изогнулись в легкой ухмылке.
— Мы вновь возвращаемся к взаимному смущению?
— Я не это имела в виду. — Аделаида смахнула с юбки воображаемую пушинку. — Не знаю, почему должна так себя чувствовать.
На самом деле она прекрасно это понимала. Она целовалась с ним. Такой поступок должен был бы заставить покраснеть любую приличную молодую леди.
А она уселась рядом с ним и начала легкую болтовню, словно они двое были старыми знакомыми и просто убивали время. Одним словом, это было очень неловко.
— Если хотите, я мог бы раздобыть и принести сюда стаканчик виски, — предложил он. — Или кочергу.
Аделаида оставила в покое юбку, подняла глаза и рассмеялась. Каким облегчением было услышать, как непринужденно он говорит об их прошлой встрече! Просто подшучивая над ее злосчастной маской... Признавать очевидное было гораздо легче, чем суетиться вокруг случившегося.
— В этом нет необходимости, — чопорно откликнулась она. — Благодарю вас.
— Вы уверены? Вы были на редкость самоуверенны вчера, проглотив немного виски и с оружием в руках.
— Поверить не могу, что вела себя так плохо. — Аделаида бросила на него укоризненный взгляд, в котором, впрочем, не было особого напора. — И не могу поверить, что вы столь дерзки, что напоминаете мне об этом.
— Мне понравилось, как плохо вы себя вели. — Его губы дернулись в лукавой ухмылке. — И мне понравилось быть дерзким наглецом.
А вот это замечание, решила она, было слишком самоуверенным. Но, Боже, эта его улыбка!.. Она могла соблазнить любую женщину, ввести ее в искушение. Аделаида посмотрела в сторону дома.
— Я должна идти. Мне не следовало...
— Мне не следовало вас поддразнивать, — мягко прервал он ее. — Я прошу прощения.
Она настороженно посмотрела на него.
— Если я останусь, вы обещаете вести себя, как джентльмен?