— Это... Так тоже не делается.
Леди Энгели оказалась одной из немногих, кого не привела в восторг смертельная ссора.
— Какая глупость! — фыркнула она. — Какая еще дуэль?
Аделаида не могла с ней не согласиться.
— Довольно. Не будет никакой дуэли. — Она встала между мужчинами лицом к Коннору. — Мистер Брайс, это не поможет...
Она оборвала свою речь на полуслове, потому что Коннор схватил ее за плечи, поднял в воздух и переставил в сторону... и все это, не сводя глаз с сэра Роберта. Было такое впечатление, что ее просто не существовало.
А она могла думать только об одном: почему он не отодвинул ее в сторону прошлой ночью, или нынче утром, или всего пять минут назад?
Она услышала вздох лорда Энгели до того, как он шагнул и встал перед ее глазами. Он был самым высоким среди присутствующих гостей.
— Мисс Уорд права. Никакой дуэли не будет, — объявил он.
Роберт немедленно попятился от Коннора и начал натягивать перчатку.
— Ну, если вы настаиваете...
Головы всех присутствующих в унисон повернулись к сэру Роберту, словно в балете.
— Что ж, все разрешилось очень быстро, — заметил кто-то.
— Практически мгновенно, — сказала леди Уиннифред.
Миссис Кресс наклонилась к ней и прошептала:
— Это сулит вам большие неприятности, моя дорогая.
Но вроде бы нет. О дуэли больше речи не шло: это было незаконно, аморально и, как справедливо заметила леди Энгели, просто глупо. Однако все решили, что сэр Роберт отступил из трусости.
Сэр Роберт отказался от дуэли, потому что не стал так высоко ценить ее честь. Не будет никакого предложения замужества. Не будет пяти тысяч в год. Не будет у ее семьи спокойного обеспеченного будущего.
А может, он все-таки действительно струсил?
«Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть он окажется просто трусом...» — подумала Аделаида и тут же растерянно сообразила, что вряд ли найдется другая женщина, которая взмолилась бы небесам, чтобы у ее нареченного оказалось такое гадкое качество.
Неужели дошло до этого? Неужели она потеряла всякую надежду? Неужели брак с трусом будет теперь самой замечательной перспективой, на которую она может рассчитывать? Она отказывалась верить в это.
— Я... — громким голосом начала она. Все головы повернулись к ней, и Аделаида слишком поздно поняла, что не может вот так просто объявить на весь свет эти свои мысли. — Я... иду в дом.
И с этими на редкость жалкими заключительными словами она повернулась и направилась к дому, неясно представляя себе, что станет делать, оказавшись внутри. Упакует вещи, поедет домой и примется дожидаться поры, когда придется отправляться в дом для нищих...