Гара сертип, видимо, и сам это понял, больше он о пушках не спрашивал. Свое внимание он переключил на плененного туркмена.
— Этого ты вместо пушки привел? — Сербаз кивнул головой. — Сам поймал?
— Как только перешли реку, мы все вместе поймали.
— Я косил траву для скота, тогда они и схватили меня, — рассказал туркмен, хотя его никто и не спрашивал. Похоже, ему хотелось поговорить.
Разглядывая туркмена вблизи, Блоквил думал: “Интересно, что из себя представляет человек, который может корм для скота заготавливать в то время, когда у него под носом вооруженный до зубов враг? Эта сторона перед самым боем отправляется на охоту, а та сторона во время боя косит траву. Ай, наверно, у каждой страны свой особенный мир!”
— Как тебя зовут? — спросил Гара сертип у пленного.
— Если простишь ложку крови, скажу.
Гара сертипу стало смешно. “Я должен прощать тебе кровь за то, что ты назовешь свое имя!”
— Говори!
— Зовут меня Егенгельды. Когда я родился, старший сын живущего в Теджене Атамурата егена Юсупдурды еген вместе с Тачджемал еген приехали к нам поговостить. Оказывается, они приезжали, чтобы угостить нас каком — сушеной дыней. Поэтому меня и назвали Егенгельды (еген — племянник, егенгельды — племянник приехал).
Гара сертип удивился, что пленный говорит скороговоркой, словно кто-то его подгоняет.
— А если бы в тот момент приехал не племянник, а дядя, тебя назвали бы Дайыгельды?
— Если простишь ложку крови, скажу. — Гара сертип кивнул головой, после чего Егенгельды продолжил. — Даже и не знаю, старина. Я за всю свою жизнь не встречал у туркмен имени Дайыгельды. И потом, старина, говорят же “Оседлаешь — будет конь, возьмешь — будет жена”, назовешь, и получится имя. Есть же у туркмен имена Эщек, Курре. Вот и дочь самого Говшут хана зовут Дузув. Когда мать рожала ее, она шла неправильно. Поэтому в насмешку и назвали ее Дузув — Правильно. В ауле нашего Атамурат егена из Теджена есть Туршек один, мой ровесник. Ты знаешь, что такое туршек, старина? Что-то похожее на завязь дыни. Можно еще назвать игрушечной дыней. Ай, в Теджене много дынь сажают, поэтому и туршеки там вырастают. Мне, например, понятно, почему детям дают имена Бяшим, Алты (пятый, шесть), но вот никак не доходит до меня, почему Отуз ага? Понятно ведь, что он не может быть тридцатым ребенком в доме…
“Верно говорят туркмены: дурака не бей и не ругай, дай выговориться! — сделал вывод Гара сертип. — Если слушать его, узнаешь вплоть до того, сколько дерьма у него внутри”. Но то, что пленный упомянул имя Говшут хана, заставило сертипа продолжить допрос.