Выдвигалась версия, что царскую либерею взял с собой Иван Грозный в Александрову слободу во время опричнины. Летопись сообщает, что в слободу из Москвы отправили большой обоз, в котором была «вся казна». А тогда к казне причислялись и книги. Но и эта версия никак фактически не подтвердилась.
На вопрос писателя В. Жукова, стоит ли продолжать дальнейшие изыскания, председатель археологической комиссии АН СССР профессор С. О. Шмидт ответил: «Раскопки, проводившиеся на протяжении трех столетий, по разным причинам ни разу не были доведены до конца. Я присоединяюсь к мнению М. Н. Тихомирова, что библиотека вполне может существовать и, вероятнее всего, под землей, на территории Кремля. Сейчас специальные поиски библиотеки не ведутся, но появляется возможность получения дополнительных сведений о рукописях этой библиотеки и в памятниках древнегреческой письменности, и, возможно, в материалах архивов турецких султанов, архивах Афонских монастырей…» Таким образом, само наличие таинственной либереи у большинства исследователей сомнений не вызывает. Она была. А вот в том, сохранилась ли она до наших дней, — мнения резко расходятся. И все же хочется верить, что где-то, может быть, в подземельях Кремля, или Коломенского, или Александровой слободы «притаились» дубовые сундуки, окованные железом, а в этих сундуках — заветные книжные сокровища…
Патриаршая книгохранительная палата
Семнадцатый век. Это была поистине мятежная пора. Грозное зарево народного протеста не угасало на горизонте. Первые его сполохи затрепетали в самом начале — Болотников. Мощными толчками сотрясали страну волнения крестьян и городские «бунты» середины века — «чумной», «медный». Наконец, огненная лава крестьянской войны, предводимой Степаном Разиным.
Зримо пробиваются ростки неудовлетворенности привычными, дедовскими формами жизни. Главную их освятительницу — церковь — постигает драма раскола. Патриарх Никон восстает против царской опеки, а мятежный протопоп Аввакум в ослеплении страсти пытается повернуть время вспять.
На земских соборах спорят о лучшем устройстве государственных дел — и усугубляют тяжелое положение народа. На церковных соборах ратуют за упрочение роли и авторитета церкви — и лишают ее целостности. Необходимость развития торговли и промышленности вынуждают приглядываться к научному и техническому опыту Запада, а религиозный провинциализм и житейская косность велят чураться его, «аки наваждения диавольского».
Противоречия и противоречия… Они пронизывают, раздирают эпоху. Но и создают ее. В них рождаются небывалые еще для русских людей прозрения. Изменяющиеся экономические отношения, новые потребности и запросы ведут и к выдающимся географическим открытиям на Востоке и на Севере, и к важнейшим открытиям иного рода — социальным и духовным.