Бригадир наш настораживается.
— Ну, это пусть попробует!
— А что ты ему сделаешь?
— Тогда увидишь.
— Да он же тебе начальство!
— Тут у меня одно начальство — закон, — говорит Степа, и по его тону мы чувствуем, что во имя закона он, пожалуй, не остановится ни перед чем.
В небе, красноватом от заката, проходят стаи птиц. Кто-то пальнул, но очень далеко. На нашем озере тишина, мы по стреляем, терпим. Подняв головы, смотрим на вечерний перелет. Вечерняя зорька, сегодня только смотреть на нее, любоваться ее красотой.
— Благодать, — говорит инженер, и мы согласны с ним: в самом деле, благодать.
Ну а как же старик наш: пальнет или не пальнет? Мы к этому совсем по равнодушны и, разговаривая, все время прислушиваемся. Самодельная «крякуха», выставленная нашим заводчанином, видно, приманивает, утки все время падают на воду где-то вблизи его засады.
— Смотрите, просто на голову деду падают, — с веселой завистью говорит пожарный. — Интересно, на сколько у него хватит терпения?
— В наше время идти на охоту с «крякухой» — это вообще варварство, рассуждает вслух Костя. — Это же провокаторка! Сидит и приманивает. А ты только бахай да подбирай. Это не спорт, а черт знает что!
Петрович не согласен.
— А если зрение у человека уже не в порядке? — заступается он за обер-мастера. — Ведь не каждому в его возрасте глаз служит по-прежнему…
Вот об этом мы и не подумали. Может, и в самом деле старик сидит там на отшибе с «крякухой» лишь потому, что зрение у него уже не такое, как раньше? Как-никак, всю жизнь смотрел на кипящий металл…
— Дело даже не в утке, — говорит, наливая по второй, инженер, — главное посидеть вот так на природе, почувствовать после нашего индустриального грохота тишину эту первозданную, степной этот простор, раздолье…
Мы лежим у костра, а над нами то парами, то целыми стаями проносятся птицы. Еще довольно светло, да, пожалуй, так и будет: светит полная луна, внизу, на озере, вода все сильнее блестит. За вечерней дымкой, окутывающей луга, в заднепровской дали все отчетливей видны могучие багровые дымы нашего завода.
Тишина, приволье, долгожданный дымок костра…
Глубже становится вечерняя синева, и все ярче полыхает на холмике наш огонек, будто созывая к себе близких и дальних. По предложению инженера, договариваемся, чтобы вместо традиционных охотничьих анекдотов рассказывать только правду, только действительные случаи из жизни.
— Ну, расскажи тогда, Аксен, как ты на Редуте охотился, — с искорками смеха в глазах обращается Костя к нашему пожарному.
— Просите — расскажу, — Аксен и сам усмехается, припомнив тот случай. Иду, вижу: в конце озера между осокой стаи крыжаков, вот таких… Вот бы, думаю, не спугнуть! Вот бы подползти и трахнуть по ним на воде! В воздухе я плохо попадаю. Чтобы не заметили меня, упал на землю и давай к ним по-пластунски. Ползу, ползу, а кругом песок, колючек полно, уже весь искололся, жарко мне, как от пламени, да не обращаю внимания, ползу. Уже совсем близко к ним, уже должны были бы и сняться, а они сидят.