— Мам, — обращалась я к своей тогда еще живой маме за поддержкой, — ну ты-то что, не понимаешь, какая сейчас может быть подушка? Она мне не нужна.
Мама моя современную жизнь тоже не понимала. Она вела счет в старых деньгах, хранила их в сберегательной кассе, ценными считала ненужные, старые вещи, которые наживала десятилетиями. Но с чем-то она готова была расстаться без колебания, к примеру, со старым советским телевизором, а заодно и советскими черно-белыми фильмами. Она их смотреть не любила: то ли они напоминали о чем-то плохом, то ли хотелось, чтобы изображение в цвете было, потому что я ей подарила цветной телевизор.
Ну а подушка пропала, ее умыкнула какая-то ее племянница, приехавшая из другого города на похороны бабушки. Моя мама долго писала ей, чтобы она вернула мое наследство. Той и след простыл, с подушкой исчезли и остальные ветхие бабушкины пожитки. Осталось одно глубокое блюдечко, из которого она любила пить чай. Блюдечку известной фабрики Кузнецова уже больше века. Неприглядное, всего с одной полосочкой, но я поставила его в буфет на видное место. Предложение Ксюше взять в наследство это кузнецовское блюдце прозвучало бы так же, как бабушкино о необыкновенной подушке. Поэтому я промолчала.
Не успела свозить Ксюшу на занятия фигурным катанием, как позвонила моя блудная дочь.
— Таня, — строго сказала я, — нам нужно поговорить.
Но если она меня не боялась в детстве, то что можно говорить о сегодняшнем дне?
— Не думай обо мне плохо, — жалобно попросила дочь. — Клянусь, у меня никого нет.
— Я верю. Но тебя постоянно нет дома, твой муж…
— Мам, давай поговорим об этом позже. С мужем я еще сама не разобралась.
— У тебя даже нет времени со мной по телефону пообщаться, — я старалась говорить, как можно более укоризненно.
Танюша была очень совестливой дочерью, на нее это действовало.
— Да, но я все-все знаю: про тебя, про лекарства, про твою статью.
— Ты даже не посмотрела программу с моим участием по телевидению, — упрекнула я дочь.
— Ты знаешь, мы поговорим об этом обязательно… Но Ксюша забыла у тебя дома спортивную обувь, ты не завезешь ее к нам?
— Нет, во-первых, я далеко от дома, во-вторых, у меня сегодня могут быть дела.
— Тогда я заеду к тебе прямо с работы, ты не возражаешь?
— У тебя ключи от моей квартиры с собой? — напомнила я рассеянной дочке.
— Ой, сейчас посмотрю… — Послышался звон всего содержимого сумочки.
— Нашла.
— Вот и хорошо, ты меня дождешься, мы побеседуем, чайку попьем, — обрадовалась я возможности побыть наедине с дочерью. Ведь с тех пор, как она объявила, что Ксюша не дочь Игоря, эта тема нами не обсуждалась.