Вся шеренга разбегается в поисках места для меня одной.
Чудесная музыка доносится с эстрады, где небольшой оркестр играет что-то очень приятное.
«Мест, однако, немерено», — фиксирует мой пытливый мозг, а глаза замечают несколько парочек, затерявшихся среди сталогмитов хрусталя и изящного фарфора. Меня усаживают за чудесный столик, наряженный скатертями, словно барышня в нижних юбках. Он, правда, на двоих, но официант тут же убирает лишние тарелки и прибор. Однако расслабиться пока не могу, предстоит выбор блюд и напитков, а это, подозреваю, непростая задача. Правильно подозреваю — огромное меню в кожаном переплете не умещается на небольшом столике. Я пробую отодвинуть свои приборы и пристроить его возле себя для изучения, но тщетно, оно соскальзывает на колени. Придется так и держать. Пока я сражалась с этой огромной папкой, подоспел официант в белых перчатках. Он зажег свечу, от чего сделалось ужасно уютно, и спросил:
— Что желаете на аперитив?
Ну, это я запросто, даже в раздел напитков могу не заглядывать. Вопрос только в цене, до цен я пока еще не добралась! Хотя что мне до цены? День рождения у меня или нет? Наплевать мне на цену!
— У нас широкий ассортимент вин, не хотите ли взглянуть? — подсказывает официант, то есть предлагает сразу заказать бутылочку вина: оно и под блюда и как аперитив сгодится.
— Мне, пожалуйста, джин с тоником, — тоном завсегдатая питейных заведений отказываюсь я от вина. В винах я не сильна. Во французских, кроме «Бужеле», разбираюсь плохо. А абхазские или грузинские, которые знаю и люблю, скорее всего, здесь не подают.
Официант исчез, предварительно уточнив, какой именно джин я предпочитаю. Теперь предстояло самостоятельно заняться выбором еды. Все-таки эмансипацию я признаю до определенных пределов. Приятно положиться на мужчину, хотя бы в этом. «Дорогая, не хочешь ли попробовать салат из рукколы или террин из фуа гра с трюфелями, гарнированный желе из «Сотерна» и бриошем?» Вот названия так названия! Мало того, что цены, как всегда, выставлены в иностранной валюте, так и сами блюда не выговоришь. В командировках по всему свету я справлялась с этим запросто. Международные названия блюд, такие как стейки, пасты, бефстроганов, во всем мире звучат одинаково, не ошибешься. Но здесь, у себя на родине, в центре Москвы, не разобрать ни единого слова! Переводчик с французского и тот бы подрастерялся.
Я приуныла. Выудить хоть мало-мальски знакомое название, дабы определить, что собой представляют эти блюда, нелегко. Вот если только крем-брюле! Но не могу же я есть один десерт. Правда, любимый и знакомый с детства. Помнится пятнадцать копеек стоил. Но о цене я договорилась сама с собой — не вспоминать! Ах, вот еще одно — жульен. Жульен — очень даже знакомое блюдо! И в наших советских ресторанах его любили подавать, и сейчас журналистов на фуршетах частенько угощают, потому что в кокотнице можно запечь все, что осталось не съеденным за неделю! Но этого все равно маловато. Наконец, в разделе мясных блюд в скобочках промелькнуло слово филе. Хоть оно и имело расширенное название — паве, сдобренный фуа гра, но я попала в точку, и кусок сочного мяса оказался вознаграждением за мои мучения. Аперитив сделал свое дело, мне удалось расслабиться, и я даже заказала маленькую бутылочку французского шампанского. Тост за мое здоровье, мысленно произнесенный, пришелся очень кстати, потому как раз оно, мое здоровье, оказалось в опасности.