Хоган устало опустил веки и произнес подчеркнуто снисходительно:
— Если тебе угодно превратить творческую дискуссию в производственное голосование, изволь: я — «за».
— Считаю своим долгом заметить, — вкрадчиво, но напористо вклинился в разговор Квентин, — что кандидатура Д.Д. не соответствует одному из важнейших требований, сформулированных почтеннейшим собранием. — Дремавший во время просмотров продюсер успел все основательно подсчитать и счел необходимым проявить осторожность. Он скользнул по волосатому носу Тино брезгливым взглядом и задумчиво прищурился.
На подобные мимические упражнения в бытность киноактером Заза, как правило, отвечал прямым ударом в челюсть. Он прославился в серии боевиков о лихом комиссаре полиции, но оказался слишком умен и тщеславен, чтобы плясать под чужую дудку. Перессорившись со всеми приглашавшими его режиссерами, Тино начал снимать сам. По мере преуспевания на режиссерском поприще Тино становился совершенно невыносим, тираня рвущихся в его фильмы известнейших актеров. Теперь, с его именем и деньгами, «буйный грек» мог позволить себе на съемочной площадке все что угодно — непотребную ругань и даже рукоприкладство. Четыре актрисы, снявшиеся в «звездных» фильмах Тино, поочередно становились его женами. Все они после скандальных бракоразводных процессов остались ни с чем. Для пятидесятивосьмилетнего холостяка начался период интрижек и сплетен, свидетельствующих о мужской несостоятельности и творческом застое.
Именно в этот нелегкий момент своей биографии Заза Тино затеял неожиданную авантюру — собрал группу крепких профессионалов, подстраховался известным продюсером и заявил об открытии Лаборатории экспериментального кино. Руффо выступил в прессе с очередной статьей об увядании мирового киноавангарда и смерти киноискусства в целом, намекнув о том, что в умах самых смелых его лидеров зреет идея выхода из тупика.
Экспериментаторы приступили к работе, главным условием которой стала секретность. Каждый из «великолепной восьмерки» принял нечто вроде присяги, гарантируя молчание, и подписал документ, свидетельствующий о его материальной и правовой ответственности за все происходящее под эгидой Лаборатории. Продюсер Квентин Лизи долго ломался, выторговывая для себя свободу от правовых обязательств и необходимости принимать участие в творческом процессе. Но Шеф заставил всех стать соучастниками выбора «объекта» — он понимал, что тем самым связывает «восьмерку» крепкими узами.
— Каким же требованиям не соответствует, по вашему мнению, Квентин, эта француженка?