Они с Лизхен вместе учились в школе, пока отец подруги, высокопоставленный чиновник, не получил новое назначение. Но связь между девушками не прерывалась, они по-прежнему делились всеми радостями и горестями. Теперь Лизхен жила в качестве компаньонки в одной семье в Гринвуде, предместье Нью-Йорка.
«Если бы ты не была наполовину принцессой, — писала Лизхен, — я бы предложила тебе приехать сюда! Это просто фантастика, как много здесь нового и необычного. Не верь тем, кто утверждает, будто европейцев здесь используют в качестве дешевой рабочей силы. Ричардсоны относятся ко мне лучше, чем мои собственные родители, и предоставляют полную свободу. У меня нет никаких особенных обязанностей, кроме как играть с детьми и заниматься с ними немецким.
Корни Ричардсонов в Германии, поэтому они до сих пор живут идеализированными представлениями об этой стране: все там прилежны, умны и всегда добиваются успеха. У них не сохранилось никаких связей с немецкими родственниками, и они даже не знают, есть ли таковые. И я для них стала чем-то вроде немецкой родни. Кстати, здесь много семей, которые с удовольствием приняли бы в свое лоно девушку-немку».
Это место в письме Лизхен и стало определяющим для Кристины. Она позвонила по номеру, который подруга предусмотрительно сообщила в письме, и — о чудо! — к телефону подошла сама Лизхен.
— Ты в Нью-Йорке? — восторженно вскричала она и перешла на немецкий язык. — Невероятно! Как раз вчера я говорила о тебе с миссис Ричардсон, и вот ты легка на помине. Мы, конечно, увидимся?
— Я пока не знаю, где остановлюсь.
— Знаешь что? Приезжай сюда, Ричардсоны будут очень рады. Не бойся, ты никого не обременишь. У нас есть несколько комнат для гостей. Здесь довольно часто кто-нибудь живет и подолгу.
— А как мне добраться?
— Я бы за тобой приехала, но сейчас не могу: нужно отвести Инес к зубному врачу. Возьми такси и приезжай.
— Такси мне не по карману.
Лизхен от души рассмеялась.
— Ох уж эти принцессы! Ладно, если ты такая экономная, садись на автобус. — И она подробно объяснила Кристине, откуда отправляется автобус и на какой остановке следует с него сойти.
Повесив трубку, Кристина еще долго стояла в телефонной будке и не могла собраться с мыслями.
У нее было два чемодана и дорожная сумка, в которые поместились все ее нехитрые пожитки, взятые из родительского дома. Ее лучшие наряды, чудесное белье и дорогие туфли остались в Арнемлинге. Должно быть, она действительно была не в себе, сбежав куда глаза глядят.
Примерно в это время в Раушенбах, Милан и Арнемлинг пришли письма, отправленные, судя по почтовому штемпелю, из Мюнхена.