Анжела наморщила носик.
— Зачем? Это же не манна небесная, сэр.
— Репа, печеная ли, вареная ли, очень полезна для печени. — Он положил кусок в рот и с наслаждением проглотил.
Анжела скорчила гримаску.
— А это, — он помахал перед ней овсяным печеньем, — улучшит ваше кровообращение.
Она капризничала, отказываясь от предлагаемых угощений. Кровь и без того бурлила в жилах, закипая при звуках его голоса. Ей хотелось усмирить ее, забыть о ней.
— Вот. — Он поднес к ее рту ложку. — Откройте ваш прелестный ротик, — потребовал он и, когда она повиновалась, положил ей в рот что-то странное.
Она чуть не подавилась, судорожно проглотила.
— Что это?!
Он торжественно поднял палец.
— Грибы. Усиливают… ну, скажем, все функции организма сразу.
— Ненавижу грибы. Уж лучше съесть засахаренные апельсиновые корочки или орехи.
«Все, что угодно, любую часть твоего тела», — подумала она про себя.
Ужин продолжался, но Анжела не замечала, что кладет в рот.
Джил и Джек принесли засахаренные груши и яблоки. Они выступали так важно, как могут только восьмилетние подростки. В ответ на их улыбку Анжела тоже постаралась улыбнуться.
— Пожалуйста, госпожа, — произнес Гилберт Ландовер, ставя перед ней блюдо. — Прошу вас, выберите самые лучшие, а то скоро от блюда ничего не останется. Эти обжоры сегодня оставили меня и Джека в покое, так как с утра напились до одурения.
Николас хмыкнул.
— Значит, ты считаешь, нужно чаще устраивать пирушки, так ведь, сынок?
— Да, милорд. Когда вы рядом, для Джека и меня каждый день праздник.
Анжела подавила горькую усмешку.
— Ну что ж, Джил. Вина у нас хватит. Не скупись, принеси еще, пусть подольше поспят утром и дадут вам выспаться.
Николас подумал, всей прислуге полезно познакомиться с характером нового хозяина и несколько отдохнуть от жестокости Делигера.
— Спасибо, миледи. Я стану молиться за вас каждый раз, когда они упьются до такого состояния.
Анжела заметила, как вздрогнул Николас. Она тоже уловила нотку отчаяния в голосе мальчика, но не догадывалась о причине. Она знала, поварята не считались приближенными Делигера, но за последние несколько недель пребывания мальчиков в замке они никогда ни словом не намекнули на особое нерасположение к ним управляющего. Или она просто не замечала? Ее слишком занимали другие дела. Как хозяйка дома, она обязана была защитить ребят от… от чего?
Николас наклонился к уху Джила.
— Спасибо, Джил. Надеюсь, ты поставишь миледи и меня в известность, когда гости не удалятся на покой с полными бурдюками вина?
Джил испытующе посмотрел на хозяина.
— Да, милорд Форестер. Можете на меня положиться. В моих интересах, чтобы они плюхались в постель, как рыба на песок.