Джо не знал, что на это ответить, но вырвавшийся против воли смешок оказался наилучшей реакцией.
— К твоему сведению, нет. И мне ничуть не обидно.
— К твоему сведению, я и не думала, что ты из этих. И вовсе не ожидала, что ты обидишься на это. Правда, многие мужчины бы оскорбились.
Лиз задержалась, когда собака остановилась, чтобы обнюхать азалию. Ближайший фонарь отбрасывал желтоватый отблеск на ее черные волосы. Короткая футболка блестела в его свете, и было видно, как она обнимает все изгибы женственного тела, заканчиваясь на несколько сантиметров выше шорт цвета хаки. Тяжелые зеленые теннисные туфли завершали образ и только подчеркивали изящные, но вместе с тем мускулистые икры.
Сосредоточься на разговоре. Миссис Виндхем, ты, гей.
— Мой сосед по комнате в общежитии колледжа был геем. Мы с ним не прерывали связь до того, как я приехал сюда. Он прекрасно образован, умен, хорошо одевается, является сторонником постоянных отношений (он в паре с кем-то уже десять лет). Несколько лет назад удочерил маленькую девочку, и теперь у него настоящая семья. Что обидного в том, что тебя сравнивают с таким человеком?
— А жить с ним тебе было… удобно?
Джо только фыркнул.
— Я восемнадцать лет прожил с Джошем! Это было куда менее удобно, можешь мне поверить. Один бог знает, что мой братец способен натворить в следующий момент.
— Например, заставит потерять связь с родителями, друзьями…
Наконец, собака вновь двинулась вперед, и через пару минут молчаливой прогулки они стояли перед дверями банка. Джо положил рюкзак в ячейку камеры хранения, запер ее и посмотрел по сторонам. Его дом на северо-востоке. Рядом, всего в квартале к западу, есть кафе, где можно купить пару толстых гамбургеров, картошку фри и домашнее пиво.
— Ты ужинала?
— Да, но не отказалась бы выпить чего-нибудь холодненького.
Джо жестом указал в нужную сторону, и они двинулись дальше, свернули за угол. На полпути мужчина продолжил их прерванную беседу:
— Выписавшись из больницы, я последовал примеру Джоша. Сбежал. Оставил Чикаго сразу же, как подвернулась возможность, никому, кроме матери и отца, не сказал, куда направляюсь. С тех пор я ни с кем ни разу не связывался. Местные знают, откуда я приехал, но не знают почему. Вначале мне показалось самым легким и верным выходом никому ни о чем не рассказывать, а теперь… — А теперь стало легче продолжать жить под этим статус-кво.
— Ты не хочешь, чтобы люди узнали, что ты жертва жестокого преступления? Это не так уж необычно.
— Я знаю. Это происходит даже здесь.
— Значит, тебя не это смущает. Это из-за того, что в том деле был замешан твой брат? Или же… — Лиз вцепилась в поводок, чтобы вытащить собаку из кустов на тротуар, и в ее голосе прозвучали задумчивые нотки. — Ты сказал, что убежал. Полагаешь, оставить Чикаго было проявлением трусости? Считаешь, что нужно было остаться там и жить, словно ничего не случилось?