Старик снова погрузился в раздумья, обрывки мыслей, словно клочки весенних туч, готовых вот-вот пролиться дождем, метались в его голове. То он представлял, как их танки несутся по полям боев в сторону Берлина, то мысленно он снова оказывался в маленьком немецком городке, в котором судьба свела его с Бертой. Астахов и другие воины собирались возле него на перекур…
Вдруг старик вздрогнул, словно что-то резко вспомнил, было ясно, что мысль, возникшая в его мозгу, никогда раньше и в голову ему не приходила.
— О, Боже, это ведь была моя Берта! Она только представилась сестрой Астахова! — он резко хлопнул ладонями по коленкам. — Хе-хе-хей, как мог Астахов, ни слова не знавший по-туркменски, научить этому языку сестру? “Я люблю тебя, мое счастье”, “Я люблю тебя, мой комбат”. Разве не эти слова повторяла Берта, лежа в моих объятьях и обдавая меня свои горячим дыханием?!
Слезы отчаяния навернулись на глаза старика, все вокруг снова погрузилось в дымку тумана.
Через некоторое время придя в себя, старик одной рукой пошарил в мешке и отыскал бутыль с водой, отпил глоток, и этот глоток воды протолкнул внутрь стоявший в горле комок слез.
Когда волнующие старика мысли немного поутихли, он наконец заметил двух тюленей, высунув головы из воды плывших неподалеку от лодки. Оба животных старались быть на виду, словно молодки, привыкшие вдоволь есть и красиво одеваться. По их поведению старик догадался, что это те самые тюлени, от которых он оторвался, управляя лодкой на большой скорости. Кивнул им, словно старым знакомым, и повел с ними беседу:
— А-а, черные братья, значит, так и преследуете меня толпами… изначально мне всего-то один тюлень был нужен, ну а если вы тоже намерены последовать за мной, что ж, пошли. Во всяком случае, если мы придем втроем, нас никто не прогонит, не упрекнет, что вместо одного я привел целых три тюленя…
Детеныши тюленихи метались вокруг лодки, в которой везли их связанную мать, они выныривали то с одной ее стороны, то с другой, временами начинали кричать, о чем-то переговариваясь на своем языке. Причем, они не были похожи на тюленей, которые обычно при виде человека спасались бегством, ныряли поглубже в воду, прятались от него, да и никуда они не собирались уходить. Только чувствовалось, что эти прелестные малыши опасались разлуки с матерью, но в то же время надеялись: “А вдруг нам удастся как-нибудь вызволить нашу мать из плена, и тогда мы опять все вместе будем счастливы…”
Видя, как страдают тюленьи дети, как сочувствуют они своей матери, старик подумал: “… Они теперь не отстанут от нас, пока лодка не доберется до места и не ткнется носом в берег”.