Вопреки, казалось, здравому смыслу, Сирко всё продолжал и продолжал подгонять подчинённых. Сохраняя внешне весёлую невозмутимость — нельзя атаману тревогу показывать — он всячески торопил подчинённых.
— Веселишь браты тягайте ци ракеты! Вообразить, що це дивки-красуни.
— Що, и на палуби их можно розкладуваты? — ехидно поинтересовался кто-то из только что загрузивших очередной снаряд в направляющую для пуска.
— Як що зовсым не втерпець (совсем невтерпёж) — розкладуй. Там знызу дирка е.
— Так вона ж вузька дуже, туды и палець не засунешь! — пожаловался здоровенный Небыйморда, кряхтя тащивший нелёгкую ракету в одиночку, обняв как милую.
— Так я сказав, що дивки це, незаймани (нетронутые). Тому и вход там вузький. Зате яки лялечки — вогонь, а не дивки!
— Огненные-то, может и огненные, фу… да ведь железные! Это какой уд надобно иметь, чтоб такую девку бабой сделать? — вытер со лба пот, отдышался, а заодно прокомментировал животрепещущий вопрос Фёдор Лихочёртов.
— Если девки боишься, так и не лезь на неё! — ухмыльнулся наказной атаман. — И не стой Хведько на проходе, не мешай другим! — уже гаркнул он, после чего громко обратился ко всем присутствующим.
— Быстришь бигайте хлопци! Я вже по ридний чайци заскучав!
Хлопцы и бегали, выкладываясь по полной программе. Знали, что такой человек — атаман и характерник — понапрасну торопить не будет.
Выполнив работу, сечевики с одного из насадов подпалили его на прощание, с огромным облегчением в душе соскочили в подошедшую к борту в темноте чайку, привычно налегли на вёсла, надеясь в темноте уйти вверх по Висле от воздаяния за свой тяжкий труд. На другом насаде дострелять все ракеты просто не удалось. Стоило вымотанному казаку произнести: — Ну, остання, нарешти (последняя, наконец), — как она выскользнула из усталых рук и упала на раскалённую палубу рядом с пусковой установкой. Вспыхнуть не вспыхнула, но вязкая масса из треснувшей — сделанной умышленно хрупкой — боеголовки потекла и немедленно занялась.
— Хлопци, тикайте! — крикнул опростоволосившийся и рванул к борту, к которому пристала чайка.
Медленно соображающих в команде не нашлось. Через несколько секунд на насаде людей не было, все попрыгали в свой кораблик и гребли изо всех сил. В направляющих пусковых установок осталось две незапущенные ракеты, да и в загоревшейся вот-вот мог рвануть пороховой разгонный блок.
Уже отойдя от насадов, и выйдя в основное русло Вислы, сечевики обнаружили очень неприятный сюрприз. С моря в реку ворвались три шведских галеры и на полном ходу, подгоняемые не только работающими в полную силу под плетьми гребцами, но и ветром, задувавшим в их латинские паруса. Вероятно самые быстрые при передвижении на вёслах против ветра, казачьи чайки никак не могли соревноваться с имеющими и мощное парусное вооружение галерами по скорости плавания по ветру. А ветер дул по-прежнему северо-западный, не идеально, но попутный. Блистательный рейд грозил завершиться крайне неприятно и, скорее всего, очень болезненно для всех участников обстрела Гданьска.